О пьянстве - [7]
«ну».
«рассказывай».
«сначала мне нужно выпить».
«конечно, конечно».
принесли скотч с водой. я сел на крайний табурет у стойки. внутрь пробрался грязный солнечный свет, какой бывает на 16-й и Фэйрмаунт. начался мой день.
«слухи, – начал я, – о том, что это очень лихое заведение, определенно правдивы…» после чего рассказал им приблизительно то, что уже рассказал вам.
остаток той истории в том, что два месяца я не мог причесываться, еще раз или два возвращался в бандитский бар, ко мне там относились мило, а немного погодя уехал из Филли искать себе еще хлопот или чего я там искал. хлопот-то я набрался, а вот всего остального, что искал, – этого пока не нашел. может, это мы найдем, когда умрем. может, и нет. у вас вот книжки по философии, священник ваш, проповедник, ученый ваш, поэтому у меня не спрашивайте. и не ходите в бары, где МУЖСКОЙ сральник внизу.
Великая дзенская свадьба[23]
Меня засунули назад, вместе с румынским хлебом, ливерной колбасой, пивом, прохладительными напитками; в зеленом галстуке – первом у меня после смерти отца десять лет назад. Теперь мне полагалось быть свидетелем на дзенской свадьбе, Холлис выжимала 85 миль в час, четырехфутовую бороду Роя трепало мне в лицо. То была моя «комета» 62-го года, только вести ее я не мог – нет страховки, два задержания за вождение в нетрезвом состоянии и опять уже напиваюсь. Холлис и Рой жили неженатыми три года, Холлис Роя кормила. Я сидел сзади и сосал себе пиво. Рой по одному объяснял мне родственников Холлис. Ему интеллектуальная херня лучше удавалась. Или языком работать. Стены их жилья покрывало множество снимков парней, пригнутых к мохнатке и жующих.
А также фотка Роя в оргазме при дрочке. Рой самолично это сделал. В смысле – нажал на спуск камеры. Сам. Бечевка. Проволока. Некая конструкция. Рой уверял, что сдрочить ему пришлось шесть раз, чтоб добиться идеального снимка. Работа на весь день: вот она: эта млечная плюха: произведение искусства. Холлис свернула с автострады. Недалеко осталось. У некоторых богатеев подъездные дорожки в милю длиной. Эта оказалась ничего так: четверть мили. Мы вышли. Тропические сады. Четыре или пять собак. Большие черные косматые глупые звери – слюни-из-пасти. До двери мы так и не дошли – вот он, богатей, стоит на веранде, вниз смотрит, в руке выпивка. И Рой завопил:
– О, Харви, гад ты эдакий, так приятно тебя видеть!
Харви чуть улыбнулся:
– И тебя тоже, Рой.
Один большой черный косматик пожирал мне левую ногу.
– Отзови свою собаку, Харви, сволочь, приятно тебя видеть! – заорал я.
– Аристотель, а ну-ка ХВАТИТ!
Аристотель отвял, как раз вовремя.
И.
Мы прошли вверх и вниз с салями, с венгерским маринованным сомиком, креветками. С шейками омаров. С бубликами. С фаршем из голубиных жопок.
И вот мы всё туда внесли. Я сел и цапнул пиво. При галстуке я был там один. Кроме того, я единственный купил свадебный подарок. Спрятал его между стеной и ногой, пожеванной Аристотелем.
– Чарльз Буковски…
Я встал.
– О. Чарльз Буковски!
– У-гу.
Затем:
– Это Марти.
– Привет, Марти.
– А это Элси.
– Привет, Элси.
– А вы правда, – спросила она, – ломаете мебель и бьете окна, режете себе руки, все вот это вот, когда пьяный?
– У-гу.
– Староваты вы что-то для такого.
– Так, послушайте, Элси, не надо мне по ушам ездить…
– А это Тина.
– Привет, Тина.
Я сел.
Имена! Я был женат на своей первой жене два-с-одной-половиной года. Однажды вечером пришли какие-то люди. Жене я сказал:
– Это Луи-Тяп-ляп, а это Мари, Королева Быстрого Отсоса, а это Ник-Косиножка. – Потом обернулся к ним и сказал: – Это моя жена… это моя жена… это… – Наконец мне пришлось на нее взглянуть и спросить: – А КАК, К ЧЕРТУ, ТЕБЯ ВООБЩЕ ЗОВУТ?
– Барбара.
– Это Барбара, – сообщил им я…
Учитель дзен еще не прибыл. Я сидел и сосал пиво.
Потом пришли еще люди. Всё шли и шли вверх по ступенькам. Вся родня Холлис. У Роя, похоже, никакой родни не имелось. Бедный Рой. Ни дня в своей жизни не работал. Я взял еще пива.
Они всё поднимались по лестнице: сидельцы, шулера, калеки, мастера различных ухищрений. Родня и друзья. Десятками. Никаких свадебных подарков. Никаких галстуков.
Я забивался все глубже в свой угол.
Одному парню был довольно-таки пиздец. По лестнице он поднимался 25 минут. У него были специально сделанные костыли, очень могучие на вид штуки с круглыми манжетами для плеч. Там и сям особые рукоятки. Алюминий и резина. Сучки́ не про эту детку. Я прикинул: разбавлял или скверно откупился. Жаканы принял в старом цирюльном кресле с горячим и мокрым полотенцем для бритья на лице. Только они мимо нескольких жизненно важных органов промахнулись.
Были и другие. Кто-то вел класс в УКЛА[24]. Кто-то еще ввозил всякое говно китайскими рыбачьими суденышками через порт Сан-Педро.
Меня знакомили с величайшими убийцами и сбытчиками в этом столетии.
Я же – я был между работами.
Затем подошел Харви.
– Буковски, хочешь немного скотча с водой?
– Еще бы, Харви, конечно.
Мы пошли к кухне.
– Зачем галстук?
– У меня молния на штанах сломалась. А трусы слишком тугие. Кончик галстука прикрывает волосню у меня над хуем.
– Я считаю, ты современный живой мастер рассказа. Никто и близко рядом не стоит.
Роман «Женщины» написан Ч. Буковски на волне популярности и содержит массу фирменных «фишек» Буковски: самоиронию, обилие сексуальных сцен, энергию сюжета. Герою книги 50 лет и зовут его Генри Чинаски; он является несомненным альтер-эго автора. Роман представляет собой череду более чем откровенных сексуальных сцен, которые объединены главным – бесконечной любовью героя к своим женщинам, любованием ими и грубовато-искренним восхищением.
Чарльз Буковски – культовый американский писатель, чья европейская популярность всегда обгоняла американскую (в одной Германии прижизненный тираж его книг перевалил за два миллиона), автор более сорока книг, среди которых романы, стихи, эссеистика и рассказы. Несмотря на порою шокирующий натурализм, его тексты полны лиричности, даже своеобразной сентиментальности. Буковски по праву считается мастером короткой формы, которую отточил в своей легендарной колонке «Записки старого козла», выходившей в лос-анджелесской андеграундной газете «Открытый город»; именно эти рассказы превратили его из поэта-аутсайдера в «кумира миллионов и властителя дум», как бы ни открещивался он сам от такого определения.
Вечный лирический (точнее антилирический) герой Буковски Генри Чинаски странствует по Америке времен Второй мировой… Города и городки сжигает «военная лихорадка». Жизнь бьет ключом — и частенько по голове. Виски льется рекой, впадающей в море пива. Женщины красивы и доступны. Полицейские миролюбивы. Будущего нет. Зато есть великолепное настоящее. Война — это весело!
«Хлеб с ветчиной» - самый проникновенный роман Буковски. Подобно "Приключениям Гекльберри Финна" и "Ловцу во ржи", он написан с точки зрения впечатлительного ребенка, имеющего дело с двуличием, претенциозностью и тщеславием взрослого мира. Ребенка, постепенно открывающего для себя алкоголь и женщин, азартные игры и мордобой, Д.Г. Лоуренса и Хемингуэя, Тургенева и Достоевского.
Это самая последняя книга Чарльза Буковски. Он умер в год (1994) ее публикации — и эта смерть не была неожиданной. Неудивительно, что одна из главных героинь «Макулатуры» — Леди Смерть — роковая, красивая, смертельно опасная, но — чаще всего — спасающая.Это самая грустная книга Чарльза Буковски. Другой получиться она, впрочем, и не могла. Жизнь то ли удалась, то ли не удалась, но все чаще кажется какой-то странной. Кругом — дураки. Мир — дерьмо, к тому же злое.Это самая странная книга Чарльза Буковски. Посвящается она «плохой литературе», а сама заигрывает со стилистикой нуар-детективов, причем аккурат между пародией и подражанием.А еще это, кажется, одна из самых личных книг Чарльза Буковски.
Чарльз Буковски – один из крупнейших американских писателей XX века, автор более сорока книг, среди которых романы, стихи, эссеистика и рассказы. Несмотря на порою шокирующий натурализм, его тексты полны лиричности, даже своеобразной сентиментальности.Свой первый роман «Почтамт», посвященный его работе в означенном заведении и многочисленным трагикомическим эскападам из жизни простого калифорнийского почтальона, Буковски написал в 50 лет. На это ушло двадцать ночей, двадцать пинт виски, тридцать пять упаковок пива и восемьдесят сигар.
Андрей Виноградов – признанный мастер тонкой психологической прозы. Известный журналист, создатель Фонда эффективной политики, политтехнолог, переводчик, он был председателем правления РИА «Новости», директором издательства журнала «Огонек», участвовал в становлении «Видео Интернешнл». Этот роман – череда рассказов, рождающихся будто матрешки, один из другого. Забавные, откровенно смешные, фантастические, печальные истории сплетаются в причудливый неповторимо-увлекательный узор. События эти близки каждому, потому что они – эхо нашей обыденной, но такой непредсказуемой фантастической жизни… Содержит нецензурную брань!
Это роман о потерянных людях — потерянных в своей нерешительности, запутавшихся в любви, в обстановке, в этой стране, где жизнь всё ещё вертится вокруг мёртвого завода.
Самое начало 90-х. Случайное знакомство на молодежной вечеринке оказывается встречей тех самых половинок. На страницах книги рассказывается о жизни героев на протяжении более двадцати лет. Книга о настоящей любви, верности и дружбе. Герои переживают счастливые моменты, огорчения, горе и радость. Все, как в реальной жизни…
Эзра Фолкнер верит, что каждого ожидает своя трагедия. И жизнь, какой бы заурядной она ни была, с того момента станет уникальной. Его собственная трагедия грянула, когда парню исполнилось семнадцать. Он был популярен в школе, успешен во всем и прекрасно играл в теннис. Но, возвращаясь с вечеринки, Эзра попал в автомобильную аварию. И все изменилось: его бросила любимая девушка, исчезли друзья, закончилась спортивная карьера. Похоже, что теория не работает – будущее не сулит ничего экстраординарного. А может, нечто необычное уже случилось, когда в класс вошла новенькая? С первого взгляда на нее стало ясно, что эта девушка заставит Эзру посмотреть на жизнь иначе.
Книга известного политика и дипломата Ю.А. Квицинского продолжает тему предательства, начатую в предыдущих произведениях: "Время и случай", "Иуды". Книга написана в жанре политического романа, герой которого - известный политический деятель, находясь в высших эшелонах власти, участвует в развале Советского Союза, предав свою страну, свой народ.
Книга построена на воспоминаниях свидетелей и непосредственных участников борьбы белорусского народа за освобождение от немецко-фашистских захватчиков. Передает не только фактуру всего, что происходило шестьдесят лет назад на нашей земле, но и настроения, чувства и мысли свидетелей и непосредственных участников борьбы с немецко-фашистскими захватчиками, борьбы за освобождение родной земли от иностранного порабощения, за будущее детей, внуков и следующих за ними поколений нашего народа.
Блокнот в винных пятнах – отличный образ, точно передающий отношение Буковски к официозу. Именно на таких неприглядных страницах поэт-бунтарь, всю жизнь создававший себе репутацию «потерянного человека», «старого козла», фактотума, мог записать свои мысли о жизни, людях, литературе. Он намеренно снижает пафос: «Бессвязный очерк о поэтике и чертовой жизни, написанный за распитием шестерика», «Старый пьянчуга, которому больше не везло», «Старый козел исповедуется» – вот названия некоторых эссе, вошедших в эту книгу.
«Я работал на бойнях, мыл посуду; работал на фабрике дневного света; развешивал афиши в нью-йоркских подземках, драил товарные вагоны и мыл пассажирские поезда в депо; был складским рабочим, экспедитором, почтальоном, бродягой, служителем автозаправки, отвечал за кокосы на фабрике тортиков, водил грузовики, был десятником на оптовом книжном складе, переносил бутылки крови и жал резиновые шланги в Красном Кресте; играл в кости, ставил на лошадей, был безумцем, дураком, богом…» – пишет о себе Буковски.