О происхождении Внутреннего Предиктора - [6]

3. Мировоззренческий аспект.

Можно утверждать, проблема планового управления – это проблема отношений внутри ученого слоя. В силу того, что сами они производят только некоторые возможности (идеи, прикладные разработки), над ними неизбежно стоит структура, которая реально принимает решения.

Опыт ХХ века доказывает, что полнота содержания принципа «плановости», кроме заданий материальному производству вещей (к чему сводят основное содержание принципа научной плановости материалисты в социологии, в первую очередь, марксисты), должна включать задания на производство информации, т.е., теоретических разработок – идей, теорий, научно-прикладных решений. Но это осуществимо в очень узких пределах, так как наука развивается методом проб и ошибок.

Как показывает опыт ХХ века, ученые не могут контролировать социальные последствия своих проектов. Прежде всего, потому, что в далеком от совершенства обществе, наука, расширяя его возможности, провоцирует реальных властителей обращать науку против людей. Так случилось с атомным проектом, так происходит с химическим проектом (наркотики, лекарства), так сейчас происходит с генетическим проектом.

«Наука» материалистична, а потому асоциальна, космополитична. Рассудочно познавая внешнюю вещественно-энергетическую природу, она абстрагируется от человека даже тогда, когда изучает человека. Для нее сфера души есть нечто произвольное, «субъективное», т.е., то, что нельзя измерить. Область знаний о человеке – наиболее субъективно закрытая для массового сознания. Ибо концептуальное понимание природы человека лежит в основе любого социального проекта.

Научное планирование всецело погружено в задачи материального производства, ибо здесь та среда, которая способна оценить эффект научных разработок. В условиях товарного производства материалистическая наука как носитель его проективной составляющей, ищет покупателя и находит его либо в лице банкира, либо в лице госаппарата. Именно поэтому наибольшие российские наработки передовых технологий получены в тех отраслях производства, где наука конкретно вплетена в производство, и государство было заинтересовано в конкретных результатах – предприятиях ВПК.

Там, где такого интереса не было, советская система в послесталинский период была крайне инертной на внедрение открытий и изобретений. Этому процессу содействовала «пятая колонна» в высших органах науки и госвласти. Информация по открытиям утекала за границу.

Материализм в социологии провозглашает, что сущность человека есть «совокупность общественных отношений», которая обусловлена в себе иерархией первичности-вторичности (объективности-субъективности, базиса-надстройки, экономики-политики и т.д.). Таким образом, сущность человека объявляется внешней ему самому – это другой человек и природная среда, связанные между собой производственными процессами, трудом человека. Поэтому «душа» познаваема, ибо зависит от внешних условий.

Идеализм провозглашает, что сущность человека идеальна, это душа, данная ему от Бога (Царствие Божие внутри вас). Она независима от внешних условий, в ней истина, просто ее нужно познать. Религиозные Откровения – это средство самопознания души, их невозможно обосновать и нужно принимать на веру.

Осваивая нравственный идеал, данный от Бога, человек, уповая на личное нравственное совершенствование, которое послужит примером для других, открывает в себе силу духа принимать мир таким, каков он есть. Религия избегает социологии. Она рассматривает общество как действительно открытую систему.

С социологической точки зрения для общества наиболее значимым является теоретическое изучение биологической и социальной природы человека. Результаты таких научных разработок используются в управлении людьми, т.е., превращаются в средства производства интеллектуальности, социальности и духовности людей в соответствии со стандартом, который нравится правящей элите.

Материалистическая наука, в своем покорении природы подошла к пределу – она готовит условия для генетического экспериментирования на человеке, которое неизбежно приведет к управляемому рабству, катастрофе.

Именно на этом предметном поле сталкиваются наука и религия, ибо религия запрещает вмешательство в природу человека, а наука не способна остановиться – решения по использованию ее результатов принимают те, кто оплачивал разработки.

Действительно, науку не остановить. Потому что дело не в ней (знаниях как таковых), а в том, что социальная наука так и не ответила на вопросы, поставленные Мальтусом в 18 веке.

Мальтус четко сформулировал дилемму: пока сохраняется стихийность размножения людей («вечный закон природы»), всякое увеличение производства средств жизни оборачивается избытком населения, которое с неизбежностью обусловливает действие механизмов насильственного приведения в соответствие численности населения и материальных возможностей общества. Войны, эпидемии, надрывный труд и т.д. – это следствия «вечного закона природы».

Во второй половине ХХ века правящая элита вернулась к мальтузианству, но на новом техническом уровне. Возникла великая технократическая утопия, которую называют «