О пользе неудачной помолвки - [15]

— К черту их! Еще и думаешь об этом! Что он тебе хорошего сделал, что ты так преданно полюбила его?

Ответ на последний вопрос мне бы очень хотелось услышать. Что есть в нем такого, чего нет во мне?

— Он? — уже самостоятельно наливая себе четвертый бокал, причем доверху, задумчиво переспросила подруга, — Он… Он мне цветы дарил!

— И я тебе дарил, — резонно заметил я, — и однокурсники тебе дарили, и много кто тебе дарил цветы. И всех так преданно полюбила, а потом из-за неразделенной любви собиралась выпрыгнуть из окна?

Она задумалась. Люблю это выражение лица. Она еще не определилась с решением, но уже точно знает ответ. Моя умная девочка.

— С окном я, конечно, погорячилась, — призналась она. Рациональность к ней возвращается по мере опьянения. — Да и с любовью тоже. Скорее, эта была влюбленность с наличием розовых очков с толстыми стеклами!

Я усмехнулся, и она тоже позволила себе улыбку, правда, она получилась какой-то пьяно-озорной. Какая же она красивая!

— Дадарио — козел, — наконец, вынесла она вердикт. Не мог с ней не согласиться! — И я его больше не люблю, хотя не обещаю, что при виде него у меня не будет замирать сердце. Но Дашка! Как она могла так со мной поступить? Не могу поверить!

— Во что ты не можешь поверить, Элис? Я тебе всегда говорил, что твоя подруга слишком меркантильна. Помнишь, как ты попросила забрать тебя с универа, твой автокар сломался, а я решил подшутить и приехал на какой-то старой полуразвалившейся "ласточке", — от воспоминаний и у меня, и у Лисички на лицах расплылись широкие улыбки. — А Дашка тогда, узнав, что за тобой приедет друг и предположительно из твоего же круга общения, специально задерживала вас, чтобы выйти в середине перерыва на заполненном народом крыльце. И тут я на "ласточке", — рассмеялся я, вспомнив вытянувшееся лицо Дарьи и усмешку Алисии, которая пусть такого и не ожидала, но была готова ко всему.

— Помню, — хихикнула Лисичка, — я тогда с тобой наедине еще долго смеялась и обещала выложить в сеть какие-нибудь компрометирующие фотографии с тобой в главной роли. Например, на этой же "ласточке"!

— И так и не выложила!

— Мне было тебя жалко! Хватит с тебя той фотографии с синяком под глазом! — мы рассмеялись, замолчав.

— Помнишь, с каким пренебрежением относилась ко мне в тот день Даша и после этого еще неделю обижалась на тебя? Причем, кажется, обижалась она на тебя еще дольше по поводу того, что ты не сказала, кто я на самом деле. Стоит только вспомнить тот момент, когда она увидела меня на черном "снайпере" в дорогом костюме. Я думал, эта пиранья сожрет меня целиком. И поэтому она свалила вину моего к ней безразличия на тебя, сказав, что если бы она знала все с самого начала, то я бы уже был её парнем.

— А почему ты так и не стал её парнем?

— Во-первых, я не стану ничьим, только если твоим, — уверен, что завтра она даже не вспомнит этих слов, а сегодня просто не поймет. — И уже тем более не собирался использовать на одну ночь твою подругу.

— Она такая тварь, — зло прошипела Элис, утирая слезы.

— Тварь, — подтвердил я, решив, что этот вывод рационален.

— Что скажешь, ты был прав на её счет? — горько усмехнулась подруга, и я покачал головой.

— Нет.

Мы замолчали. Алисия была погружена в собственные мысли. Неужели Дадарио и Дашка настолько убили её психику?

— Я, действительно, была слепа, — призналась девушка, после чего я открыл еще одну бутылку. — Даже мама знала…

— Миссис Стоун? — переспросил я, будто у неё могла быть еще одна мама.

— Да, — кивнула подруга, — мама ясно дала мне понять сегодня, что была осведомлена о похождениях Дадарио.

Теперь я понял причину желания пойти и убиться. Предательство родной матери пройти бесследно не может. Я закрыл глаза. Все это с трудом укладывалось в голове. Мама Лисички никогда не была образцово-показательной, но я никогда не считал её недостойной. Теперь же и моё мнение о ней изменилось. Сложно будет иметь такую тещу.

— Она сказала, что я обязана выйти замуж за Дадарио…

— Ты не выйдешь за него, — пообещал я, и девушка мне робко улыбнулась.

— Я знаю. Только вот мне интересно, знает ли отец?

Этот вопрос положил начало молчанию. Мы сидели на ночной кухне, поглощая приготовленную мной запеканку. Алисия была полностью погружена в свои мысли, не замечая мои обеспокоенные взгляды. Я хотел сказать, что мистер Стоун уж, точно, ничего не знал, он-то защитил бы дочь, но… ручаться за кого-то было бы опрометчиво. Поэтому я выбрал просто молчание. Наконец, я собрал посуду и загрузил ее в машинку, вернувшись на место, и тут глаза Лисички зажглись. И я понял, что она что-то решила. Лишь бы ничего опасного.

— Я буду мстить!

Нет, я не против, но не ожидал, что к этому выводу она придет настолько быстро. Я еще раз подивился выдержке Элис. Кому мстить? Даше? Дадарио? Родителям? Всем сразу? Я, конечно, помогу, но от мести родителям отговорю. Нам с ними еще жить, внуков растить.

— Я обязательно отомщу ему!

Ага, мстить всё-таки будем Дадарио.

С последними словами Алисия вскочила на ноги, пошатнулась, схватившись за голову, и упала в обморок.

Я подхватил ее и отнес в комнату. Там переодел в свою футболку, с особой страстью пробежавшись руками по желанному телу. Насколько она красива, знает только создатель. Почему она не ценит свою внешность? Такая сильная и умная девочка, которая умеет глупить относительно себя.