О, Мари! - [179]

* * *

Вышел в Туле на площади Московского вокзала. Попросил носильщика донести мой багаж до стоянки такси. Оказалось, что гостиница «Москва», где я должен был разместиться, находится почти на площади. На стойке регистрации, как и во всех гостиницах Советского Союза, стояла табличка с надписью «Свободных мест нет». От дверей тянулась унылая очередь командировочных и приезжих. Все молча и униженно ждали – вдруг появится какой-то шанс заселиться? За стойкой две женщины среднего возраста, упитанные, в дешевых золотых побрякушках, громко и весело обсуждали какие-то только им интересные темы, не обращая ни малейшего внимания на стоявших в очереди людей. Ясно было, что эта картина им хорошо знакома и приносит огромное удовольствие, наполняя чувством превосходства.

Я знал, что у меня бронь, но тем не менее пристроился в конец очереди, надеясь, что она все же рассосется и я смогу получить ключ от своего номера, не вызывая злобы и ненависти у остальных. Прошло пятнадцать или двадцать минут – никакого движения. Несколько раз к дежурному подходили шустрая молодая девушка и разбитной парень, получали от женщин анкеты для заселения, заполняли их и отдавали сидящим неподалеку в креслах мужчинам, по виду – южанам, торговцам овощами и фруктами. «Что за негодный человеческий материал! – вернулся я к своим мыслям. – Вот эти женщины – казалось бы, обычные добродушные пышки, нормальные матери семейств. Но какое удовольствие переполняет их! Они ведь даже не скрывают своего наслаждения властью, пусть и сиюминутной, над униженно стоящими перед ними людьми».

Я подумал, что дежурные наверняка успели побывать и по другую сторону «баррикад» – в других ситуациях точно такие же люди, представляющие на разных уровнях государство и власть, в свою очередь унижали их. Похоже, они считают такое положение вещей абсолютно нормальным. Почему эти люди не уважают, не жалеют друг друга – я уж не говорю о любви! Может, это специфика советской власти? Или чисто российская особенность? Ведь великий Союз объединен вокруг России, и общественные нравы, культура поведения переносятся на окраины, в национальные республики и автономные образования. Как безропотно стоят люди! Ни слова возмущения, ни даже простого недовольства. В Прибалтике, Армении, Грузии, да и на Западной Украине подобное было бы невозможно. Вызвали бы директора, поднялся бы шум, скандал, потребовали бы от дежурных хотя бы внятного ответа. А здесь ждут, надеются. Как легко управлять таким народом – послушным, готовым подчиняться любой власти! Но история показывает, что народ нельзя доводить до точки кипения – начнется кровопролитие, и потом окажется, что именно простым людям от этого станет еще хуже… Интересно, если я подойду к стойке, очередь будет протестовать? Конечно, я ведь уже неоднократно ставил такие опыты. Лучше сделать вид, что не замечаешь ненавидящих глаз стоящих в очереди людей, подойти к дежурным, спокойным, уверенным голосом сказать: «У меня бронь!» – и, взяв анкету, удалиться со словами: «Пусть швейцар поднимет чемодан в мой номер». Но нет. Неинтересно. К тому же у меня еще как минимум два часа до сбора следственной группы, а одному в номере делать совершенно нечего.

– Друзья, не пропустите меня без очереди? Мне нужно только спросить.

Проход был свободен, я просто хотел проверить свои наблюдения. Не получив ответа, еще громче повторил вопрос. Люди отвернулись, делая вид, что не слышат. Я спокойно подошел к стойке, отделяющей дежурных от очереди.

– Думает, что, если в дубленке, имеет право без очереди лезть! Стойте на своем месте! Вы не лучше нас, – пробурчал мужчина средних лет с физиономией типичного хозяйственника, проводящего значительную часть времени в командировках. Причем его тон был скорее рассуждающим – видимо, мужчина опасался конфликта с незнакомым молодым человеком, уверенным и хорошо одетым, – не дай Бог, разозлится и устроит мордобой.

Да, ничего не меняется. Первая мысль была верной, не стоило зря экспериментировать. Везде одно и то же, хоть в Москве, хоть в Туле.

– Не видите табличку? Или читать по-русски не умеете?

Я решил сыграть иностранца и сделал недоуменный вид:

– Бонжур, мадам! Я из Парижа. Потерял мою группу. Ищу их. Разве они не здесь?

– Надя, – обратилась одна из дежурных к напарнице, – тут, похоже, иностранец от группы отбился. Позвони в «Интурист», скажи, что их потерянная овечка у нас.

Как они начали меня обхаживать! Какие душевные, милые и добрые были у них лица! Меня провели в служебное помещение, усадили в кресло, угостили чаем с тульскими пряниками, начали звонить в разные места. Как же у нас уважают иностранцев и как презирают своих! Спасибо Мари, что выучила меня французскому хоть на троечку. Вот только к чему это дурачество, эти психологические эксперименты? Получается, если я уеду за рубеж, женюсь на Мари и стану иностранцем, сразу стану на голову выше, чем эти люди из очереди. Куда бы я ни пришел, всюду мне будет оказан несравнимо более уважительный прием – ведь за мной другое государство, посольство, в конце концов, общество соответствующей страны! А здесь я один. Абсолютно один. Здесь я не нужен никому, кроме нескольких самых близких людей. Печально!