Нож Равальяка - [8]

— Отправить меня, герцога де Беллегарда, главного конюшего Франции, в замок де Курси, чтобы повести невесту к алтарю! — горделиво заявил герцог. — Кто вручил вам это письмо? Сам король? — грозно спросил Беллегард посыльного.

— Нет. Господин де Беллекур, а он, как я полагаю, член Королевского совета, и он попросил меня поспешить. Я всего только посыльный.

— Я вижу. Но вижу и другое. Погодите минутку.

Де Беллегард взял барона Губерта под руку и отвел в сторону.

— Что ты об этом думаешь, барон? Не сошел же король с ума окончательно? В любом случае, я думаю, не стоит лишать наших голубков брачной ночи. Посмотри на свою невестку! Как она побледнела, и глаза у нее полны слез!

— К тому же у нас нет никаких подтверждений, что перед нами в самом деле посланец короля. Мы его задержим, я прикажу накормить его посытнее, напоить вволю, а потом он сам уляжется спать, где захочет.

— А завтра я сам доставлю Тома нашему дорогому сиру. Меня заинтересовала эта история, и я хочу разобраться в том, что происходит. Я рад, что мы с вами имеем одинаковое мнение по поводу этого происшествия.

Они оба подошли к посланцу.

— Вы выполнили свое поручение, дружок. Теперь можете отдохнуть и набраться сил, а завтра утром...

— Я должен лично доставить господина де Курси. И без промедления.

Де Беллегард никогда не отличался выдержкой и тут сразу же вспылил:

— Это мы еще посмотрим, кто что должен! Хотите знать, что я думаю, мой мальчик? Я думаю, что ваше поручение — полная глупость! Мадам?

Поспешившая к Беллегарду Лоренца торопливо заговорила:

— Не спрашивайте, по какой причине, господин герцог, но я уверена, что это письмо — обман. Если вы позволите этому человеку увезти... моего супруга, я больше никогда его не увижу!

— Черт побери! Вы отдаете себе отчет, мадам, в том, что вы говорите?

— Вообрази, я совершенно с ней согласен, — поддержал Лоренцу барон Губерт. — Моя невестка накануне свадьбы получила письмо с угрозами.

— Отец! — обратился к барону Тома. — Совсем не обязательно, что это письмо имеет отношение к предыдущему. Если король требует...

— Предположим. Но мне, видит Бог, очень трудно представить себе, почему у короля возникла такая срочная потребность тебя лицезреть. К тому же этот его или будто бы его посланец мог ведь и заплутаться или повстречаться с разбойниками, не так ли? В общем, наш добрый король спокойно обойдется без тебя до утра.

— А утром мы, не торопясь, отправимся в Париж и не забудем взять с собой посланца, за которым сейчас с удовольствием последит моя охрана. И как только Тома узнает, зачем его призывали к королю, я обязуюсь лично доставить его обратно в объятия очаровательнейшей супруги! За ее здоровье мы сейчас и выпьем в последний раз, прежде чем дамы проводят ее в обитель счастья! А мы через несколько минут составим почетный эскорт Тома! — заключил де Беллегард.

Лоренцу же избавили от почетного эскорта полузнакомых знатных дам с их хоть и доброжелательными, но все же пересудами, не желая напоминать ей о трагической ночи предыдущей свадьбы. Сопровождали молодую только ее новая родственница Кларисса де Роянкур, герцогиня Ангулемская и горничные. Старшие дамы бережно отвели младшую в самую красивую из опочивален замка, где по традиции проводили свою первую супружескую ночь бароны де Кур-си. В ней родился Тома, родился его отец, родились его дед и прадед.

Лоренце она сразу пришлась по душе. Может быть, потому, что она ничуть не походила на ту, где она претерпела столько мучений. Спальня особняка де Сарранса полумраком, темной обивкой стен и мебелью из черного дерева напоминала мрачную пещеру. В этой же в больших серебряных подсвечниках ярко горели красные свечи, освещая светло-голубые стены с мерцающей золотой ниткой и золотисто-голубые парчовые драпировки. Изящная светлая резная мебель хранила память об эпохе Ренессанса, большое венецианское зеркало приглашало к туалетному столику, на котором сияли хрустальные флаконы, всевозможные коробочки и безделушки из позолоченного серебра, гребешки и щетки. Яркий огонь полыхал в камине из синего с прожилками мрамора, и синие с красным ковры согревали натертый до зеркального блеска пол. Конечно же, были тут и цветы. Целая охапка белых гвоздик из оранжереи красовалась в большой китайской вазе, наполняя воздух пряным ароматом.

— Господин барон перестарался, — заметила дама Бенуат, кивнув на гвоздики, руки ее в это время водили по длинным волосам Лоренцы шелковым платком, чтобы они заблестели еще ярче, — к завтрашнему утру у наших молодых разболятся головы.

— Отворят окно, и не разболятся, — улыбнулась герцогиня.

— А с открытым окном они простудятся!

— Что за глупости, Бенуат, — покачала головой Кларисса. — Как мне известно, любовь — лучшее согревающее средство! А теперь ложитесь-ка в постель, моя дорогая.

— С вашего позволения, я предпочла бы дождаться моего супруга здесь!

Нет, Лоренца вовсе не опасалась, что Тома набросится на нее, как когда-то набросился де Сарранс, но инстинктивно избегала всего, что напоминало бы ей прошлое. Ее уже раздели, и она была в тонкой кружевной рубашке и шелковом белоснежном халате, который не составляло никакого труда сбросить. Отражение в зеркале говорило ей, что она необыкновенно хороша, и ей хотелось до последнего мига не разувериваться в этом. Она стыдилась своего тела. Не потеряв девственности, оно было истерзано хлыстом! И Тома видел его окровавленным, в ранах, посиневшим от холода, когда вытащил Лоренцу из реки! Еще и поэтому ей не хотелось торопиться, предлагая свое тело молодому мужу...