Новый мир, 2012 № 11 - [16]

Я все эти дома видела, он мне их показал. Показал с гордостью, законной, наверное. Дома, конечно, не бог весть что, все те же зажатые в тесном сплошном ряду двух- и трехэтажные узкие секции с лесенками и крылечками с фронта и с газончиками с тыла, но все такое чистенькое, свеженькое, впечатление производит, особенно рядом с остатками прежних трущоб.

Но мне почему-то смотреть и слушать было не так весело, как ему показывать и рассказывать. Разгоряченный рассказом о своих удачах, он заметил это не сразу, но заметил и тут же остыл.

— Что-то не так? — огорченно спросил он.

А я ничего не могла ему объяснить. Я и себе не могла объяснить.

Все это время я жила в зачарованном мире. Ни мои постоянные сбои в английском, ни запреты и нравоучения тетки, ни нудные анекдоты Фрица, ни недостаток денег, ни отсутствие теплого пальто, ни даже недоразумение с Лероем — ничто не могло нарушить этого очарования. Я находилась в Лондоне, ходила по его улицам, спускалась в его подземку, покупала в его магазинах — и все это время я не вполне касалась его земли. А привлекательный, обходительный и состоятельный Джулиан, который явно, хотя и не слишком настойчиво, за мной ухаживал, враз спустил меня с облаков. Кругом было не зачарованное потустороннее пространство, а обычный практичный человеческий мир. Как, почему? Поди пойми. Знаю только, что мне туда не хотелось, хотелось снова касаться земли лишь иногда. Дома ведь ничего такого не будет!

Я мило ему улыбнулась и сказала:

— Нет-нет, все так! Все очень интересно.

Он снова оживился:

— Правда? А внутри посмотреть хотите?

— Конечно хочу.

— Я ведь здесь и живу.

— Здорово.

— Да, мне всегда хотелось жить в хорошем квартале. Кроме того, потенциальным покупателям нравится, что продавец и сам здесь живет. Как бы гарантия достоинств этого места.

— А что стало с людьми, которые здесь раньше жили? Они поселились в обновленных домах?

— Ну что вы. — Джулиан усмехнулся моей наивности. — Это им теперь не по карману.

А я вовсе не по наивности спросила. Уж слишком он был доволен собой, так и сиял.

— Так что же с ними стало? Куда они делись?

Джулиан неопределенно махнул рукой:

— Ушли. Конечно, прежние хозяева их выселили. Не с жильцами же продавать. — Он засмеялся. — Ничего, найдут себе. Мало ли в Лондоне трущоб.

— Да, конечно. Много.

Джулиан присмотрелся ко мне пристальнее:

— Вас это смущает? Так вас там воспитывают? Заботиться о других людях? Это ведь прекрасно! Но, к сожалению, не всегда возможно.

Я больше не могла сдерживать раздражение. Этот человек ни в чем не был виноват. Он поступал так, как подсказывал ему здоровый деловой инстинкт. И преуспевал. Разве это грех? Это бизнес!

Но мне это слово мало что говорило. Я не могла простить ему, что он стянул меня вниз, на унылую трезвую землю.

— Да ничего меня не смущает. Да, вот так нас там прекрасно воспитывают. Мы все там только и делаем, что заботимся о других!

Его собственный дом был очень хорош. Не снаружи, снаружи он был как все, но внутри Джулиан не разбил его ни на квартиры, ни на этажи. Это было одно широкое и высокое пространство, лишь кое-где разделенное расписными японскими ширмами. Спальня находилась на подвесной платформе, кухня — в глубокой нише. “Мой собственный дизайн”, — скромно сообщил он. “Мне очень нравится”, — сказала я, пытаясь загладить свою недавнюю вспышку.

 

Получалось, что Лерой был прав, что я все-таки заражена снобизмом. По-настоящему хорошо, непринужденно — и нескучно! — мне было только с представителями “аристократии”, лордом Фоли и баронессой Галатеей. Никаких недоразумений между нами не возникало, хотя мы чаще всего не понимали друг друга. Наоборот, от этого было только веселее.

Подошло воскресенье. Мы встретились с Галатеей, и я сразу заявила ей:

— Учтите, ни в какое сомнительное заведение я не пойду.

— А я, по-твоему, пойду? Хорошо же ты обо мне думаешь!

— Я о вас думаю очень хорошо. Вы смелая и независимая женщина и пойдете куда только захотите.

Галатея польщенно хмыкнула:

— Тогда иди и не рассуждай. Это даже денег не стоит!

И не в баню она меня привела, и не в бордель, а в не помню который большой музей, может, даже Британский. Музей! Галатея — и музей?

— Иди, иди, не задумывайся!

Она подтолкнула меня, и мы влетели в большой лифт, уже набитый пассажирами. Лифт спустил нас куда-то вниз, разгрузился, двери его закрылись и задвинулись сплошной деревянной панелью. Мы оказались в просторном зале, по которому прохаживались без видимой цели несколько десятков человек. Ни картин, ни скульптур, вообще ничего музейного там не было.

Невидимый голос поприветствовал нас и сказал, что сейчас начнется — я не поняла что. Галатея на мой вопрос только прошипела: “Тссс!”

Голос приказал нам построиться цепочкой в затылок друг другу. Галатея уже незаметно отдалилась от меня и стояла между двумя высокими молодыми людьми. Голос велел каждому положить правую руку на плечо впереди стоящему. Передо мной стояла тоненькая девушка в длинном пальто и в шортиках (hot pants), а за мной мужчина, которого я не успела разглядеть. Свет погас, осталась лишь тускло светящаяся надпись над одной из дверей: “Начало”. Голос проговорил еще что-то, цепочка зашевелилась и начала постепенно втягиваться в это самое “начало”. Впереди замелькали огоньки свечей. У входа в “начало” стоял человек и давал каждому третьему-четвертому в левую руку свечку, которую тут же и зажигал. Мне свечки не досталось.