— Ты чего, мальчик еще? Признавайся! Мальчик?
Илья мотнул головой, не соглашаясь:
— У меня была девушка.
— А как ее звали?
— Оксана.
Девушка насмешливо фыркнула.
— На следующий день она погибла, — проговорил Илья.
— Это давно было? — спросила девушка шепотом.
— В прошлом году.
— Ты ее не можешь забыть?
— Я никогда ее не забуду. У нее отец — безработный шахтер. Мама — больная. И еще трое маленьких детей. Она их всех кормила…
— Не собираешься забывать? А зачем же тогда ко мне шел? Зачем обещал, что трахнешь? Баран дома чай с вареньем пьет, ты не собираешься забывать… А что я Верке скажу? Я сегодня себе последний срок поставила. Надо мной все девчонки в классе ржут…
— Это не главное, это совсем не главное, — попытался успокоить ее Илья, но девушка в ответ швырнула в него презерватив и не попала.
— Не главное? А что главное? — возмущенно требовала она ответа.
— У нас не было с ней того, о чем ты говоришь. Мы сидели и разговаривали, и она рассказывала мне о себе…
— Не было?! — обрадовалась девушка. — Тогда чего же боишься? Может, ты голубой? А, поняла, ты голубой!
— Я не голубой, просто это не главное… — все пытался объяснить Илья.
— Я знаю, что главное! — Она вытащила из рюкзачка револьвер и, держа его обеими руками, направила в грудь Илье.
— Молчать и не двигаться! — приказала она, как в парке.
Илья улыбнулся:
— Там нет патронов.
— Есть! — закричала девушка. — Целых три штуки! Я сама покупала их на базаре!
Илья протянул кулак и разжал ладонь. На ней лежали три револьверных патрона.
Девушка смотрела растерянно и непонимающе то на Илью, то на патроны в его руке, то на револьвер в своей.
— А — а, — догадалась она наконец. — Вытащил… Вытащил, когда я с Бараном по мобильному говорила. Ну ты и гад…
И, не зная, что еще сказать, девушка швырнула в него и револьвер и снова не попала.
Илья поднял оружие, спокойно осмотрел, выдавил барабан и стал вставлять в него патроны.
— Главное в жизни — это борьба. Борьба до победы, — сказал он и улыбнулся: — Я трахну тебя, обязательно трахну, но только тогда, когда мы победим.
— Кто — мы? — недоверчиво спросила девушка.
— Мы.
— А кого? Кого мы должны победить?
— Твоя бабушка хочет застрелиться, потому что у нее отняли смысл жизни. Твой одноклассник падает в голодный обморок. Ты мечтаешь жить в «Макдональдсе». Мы победим тех, кто во всем этом виноват…
— Я не понимаю — кого? Кого мы должны победить? Например! — нетерпеливо и нервно закричала девушка.
— Например, Печенкина.
— Печенкина? Я согласна. А как?
— Я знаю — как. Ты слышала о Тристане и Изольде?
Девушка нахмурила брови, вспоминая.
— Которые вместе отравились? Кино видела.
— Нет. Они завязали глаза, разделись донага, легли рядом и лежали так, не дотрагиваясь друг до друга.
— А почему — не дотрагиваясь?
— Чтобы скорее победить.
Девушка поняла и одобрила:
— Прикольно. Только я платков не ношу, бабкины можно?
— Можно.
Девушка зашла на чужую половину, выдвинула ящик комода и достала из него два платка.
Нагие, с завязанными глазами, они лежали на крашеном дощатом полу совсем рядом.
Как меч Тристана, их разделял взведенный револьвер.
— Как тебя зовут? — требовательно и строго спросил Илья, и девушка с готовностью ответила:
— Анджела Дэвис.
Глава двенадцатая
КОМУ ЭТО НУЖНО?
1
Прибыловский торопливо вошел в приемную Печенкина, чуть не столкнулся с пожилой уборщицей в синем халате и поморщился. Вид у Прибыловского был утомленный, взгляд озабоченный. На плече его висела дорожная сумка. Сняв ее и бросив на диван, секретарь — референт громко выдохнул и упал рядом.
Сидящая за своим рабочим столом секретарша Марина — красивая, похожая на топ — модель, но с человеческими глазами — никак не прореагировала на появление Прибыловского. Она вертела в руках большой конверт.
Уборщица вытряхивала содержимое соломенной урны в свой бумажный мешок, то ли ворча при этом, то ли напевая.
Понаблюдав несколько секунд за конвертом в руках Марины, Прибыловский равнодушно поинтересовался:
— Это случайно не мне?
— А как будет по — швейцарски «здравствуйте»? — спросила Марина, продолжая вертеть конверт в руках.
— У швейцарцев нет своего языка, — устало объяснил Прибыловский.
— Бедненькие, как же они без языка, — пожалела швейцарцев Марина.
Прибыловский снисходительно улыбнулся и повторил вопрос:
— Так это мне?
— Вам, — официальным тоном ответила Марина и положила пакет на край стола.
Чтобы взять его, секретарю — референту пришлось подняться с низкого дивана и сделать два больших шага.
— Не открывала? — спросил он.
— Но я хорошо заклеила, — ответила Марина.
Прибыловский вновь упал на диван, разорвал конверт, вытащил до половины свежий журнал «Экспресс», глянул на обложку и сунул его обратно.
— Привет из Франции? — спросила Марина, записывая что — то.
— Это я уже в Цюрихе читал, — равнодушно ответил Прибыловский.
— Владимир Иванович, прибыл Прибыловский, — доложила Марина по внутренней связи.
— Пусть заходит, — приказал Печенкин.
Прибыловский торопливо поднялся.
— Ты хотя бы предупредила, — упрекнул он, но Марина пропустила упрек мимо ушей.
Во взгляде секретаря — референта появилась вдруг растерянность, и причиной этой растерянности был тот самый конверт с журналом — ни взять его с собой, ни оставить в приемной Прибыловский почему — то не мог.
