Новогодняя ночь - [3]

… Или это делают с утопленниками?… Ну, милая, давай же… (берёт воды в рот и брызгает на неё) Так, так, так, пошло дело (Она начинает приходить в себя). Ну давай, родная, давай, вот умница. (Усаживает её по удобней, придвинув к стенке) Что ж вы так неосторожно. (Садится рядом с ней) Нельзя так. А если бы меня рядом не оказалось?

Она. Вы… Вы…

Он. Тихо, тихо, спокойней, не надо. Второй раз я вас уже не откачаю.

Она. Подлец! (Бьёт его по щеке).

Он. Спасибо. Вот она женская неблагодарная натура. Я её можно сказать с того света вытащил.

Она. Как вы могли?! Я вам поверила, думала, что вам действительно плохо… Подайте сейчас же мне пистолет.

Он. Зачем? Давайте будем продолжать рассуждать логически. Если бы я захотел убежать, то я бы уже это сделал, оставив ваше бездыханное тело лежать на холодном полу…

Она. Пистолет.

Он. Знаете, женщина лучше смотрится, если у неё в руках цветы…

Она. Пистолет.

Он. Впрочем, вам всё к лицу. (Подаёт её пистолет)…Ну вы меня напугали. Кстати, а я вам сначала не поверил. Как-то вы не натурально упали.

Она. Да?

Он. Да. А потом смотрю: лежит и, кажется, не дышит. Ну, думаю: «Хана тебе, Василий…» Кстати, Василий.

Она. Очень приятно.

Он. Так вот думаю: «Хана тебе, Василий. В чужой квартире, да ещё с трупом на руках. Пожизненная баланда тебе обеспечена». Потом взял себя в руки, то есть вас и давай: дыхание рот в рот, массаж груди, извиняюсь, грудной клетки.

Она. (Смеётся) Я, что была похожа на утопленницу?

Он.(Смеётся). Благодаря моим стараниям (вытирает с её лица капли воды) приближаетесь к образу русалки…

Она резко отдёргивает его руку.

Она. Не забывайтесь, вы у меня под арестом.

Он. Вы ещё скажите — в плену. Хотя, быть пленённым столь прекрасным созданием я счёл бы за честь.

Я побеждён тобой и ты

Победой вправе наслаждаться,

Хоть в поражении признаться

Я рад, уж ты меня прости.

Она. Знаете, вы совершенно не похожи на убийцу.

Он. Спасибо за доверие. Хотя заметьте я здесь совершенно по другому профилю. А вот вы со своей пукалкой (показывает на пистолет) более подходите на эту роль.

Она. Кстати и вор из вас, как я понимаю, некудышний… Скажите, как вы дошли до такой жизни?

Он. О, это долгая история.

Она. А вы куда-нибудь спешите? Я нет.

Он. Хорошо. В двух словах. Хотя, поверьте, жизнь свою (если когда-нибудь придётся писать мемуары) я вряд ли уложу в один том. Устраивайтесь поудобней. С вашего позволения (берёт из её рук пистолет, кладёт на стул).

Она. Да, но…

Он. (Перебивая её) «Все счастливые семьи счастливы одинаково. Каждая несчастливая семья несчастлива по своему.» Этот закон выведенный когда-то Толстым сегодня полностью опровергнут. Меня постигла та же участь большинства несчастных советских инженеров. Что я только не делал после перестройки: был дворником, посудомоем, охранником до первого случая (набили морду, еле остался жив), попал в больницу и вот тут мне неожиданно улыбнулась удача: в этой же больнице лечился один бизнесмен, вернее бандит, это сейчас они бизнесмены. Так вот ему очень понравилась моя специальность: инженер технолог по обработке драгоценных материалов, золото, брильянты, подделка, экспертиза и тому подобное. Жизнь начала налаживаться. Потом его, моего благодетеля почему-то посадили. Сам я тогда еле-еле отмазался. Снова дворник, посудомой, пытался устроится в порядочные фирмы, но там требуются в основном молодые со знанием английского и компьютера. Ну, сами понимаете — отчаянье, безысходность, правда повесится не пытался, я вообще по жизни оптимист.

Она. Я это заметила.

Он. Вы наблюдательны. Редкое качество для симпатичной женщины.

Она. Это комплимент или продолжение вашего оптимизма?

Он. Принимайте как хотите…Так на чём же я остановился? Ах, да, я же говорил о прекрасных дамах и о вас…

Она. А я думала вы говорили о себе и о безысходности.

Он. Разве? Тогда продолжаем. И вот в этот очередной мрачный момент моей жизни мне подвернулся один старый знакомый (из той же банды), предложил заняться экспроприацией экспроприаторов и обчистить квартиру новых русских, которые обычно празднуют Новый год на Канарах… Скажите, вы, правда, бывали на Канарах?

Она. Да, ваш кореш не ошибся, хотя всё это в прошлом… Канары, Париж… Если бы вы видели Париж осенью!

Он. Я? Видел.

Она. Вы? Вы были в Париже?

Он. Нет. По телевизору. Помните, была такая передача: «Клуб кинопутешественников».

Она. Но мы отвлеклись, и что же дальше?

Он. А дальше вы всё видели и даже успели в этом поучаствовать.

Пауза.

Она. А жена, дети?

Он. Двое: мальчик и девочка… Она ушла еще, когда я лежал в больнице. И я её ни сколько не осуждаю. Какой из меня кормилец.

Звонок в дверь.

Он. Вы кого-то ждёте?

Она. Нет.

Он. Может быть муж?

Она. Я вдова.

Он. Сосед?

Она. Во втором часу ночи?

Он. Ночь-то Новогодняя.

Звонок повторяется настойчивее. За дверью раздаётся голос: «Откройте. Милиция». Оба вскакивают, как ошпаренные.

Она. Кажется это за вами.

Он. Ну, раз кроме нас с вами здесь никого нет, то наверно вы правы, вас же одинокую и беззащитную я не отдам в безжалостные, карающие руки правосудия.

Звонок повторяется, слышен стук в дверь. «Откройте. Милиция».

Он. Ну, идите же, иначе они выломают дверь.