Новая жертва - [44]

 Розанжела с улыбкой наблюдала, как меняется в лице Сидней. В общем-то она уже поняла, что собрался сообщить ей жених. Она любила его всерьез, а ничего, кроме его ответной любви, ей не было нужно.

 — Если тебе кажется, что мы не любим друг друга, Сидней, — начала Розанжела уже очень серьезно, — то давай расстанемся. Не чувствуй, что ты мне чем-то обязан.

 — Но я же у тебя первый, ты мне доверилась, — принялся возражать Сидней, чувствуя, что Розанжела взяла инициативу в свои руки, что ветер желанной свободы уже овевает его, но приносит с собой не только желанную сладость, но и странное чувство горечи.

 — Я не сомневаюсь в тебе, ты тот, кто мне нужен. Но если ты засомневался, то не переживай. Если бы я тебя не любила, я бы с тобой не ложилась в постель. Мне с тобой было хорошо, и ты передо мной ни в чем не виноват, — продолжала говорить Розанжела. — Мы будем вместе, только если ты любишь меня и для тебя радостно быть моим мужем. Если нет, мы расходимся без всяких проблем, Сидней!

 Розанжела посмотрела на Сиднея так ясно, с такой искренней, доброжелательной улыбкой, что, может быть, впервые в жизни он оценил все бескорыстие и силу ее любви. Потом она сняла кольцо, положила его на стол, поднялась и, помахав ему с порога, скрылась за дверью.

 Сидней остался сидеть, чувствуя, что в долгожданной свободе, наедине с которой он остался, романтики куда меньше, чем сосущей пустоты и одиночества.

 Через несколько дней он позвонил Розанжеле и сказал:

 — Розанжела, я люблю тебя. Назначь, пожалуйста, день нашей свадьбы.

 Из глаз Розанжелы покатились крупные-крупные слезы, но голос был ровен и нежен, когда она ответила:

 — Мы подумаем об этом вместе, хорошо, Сидней?

Глава 17

 Последнее время Жозиас был почему-то напряжен, неспокоен, и Ана с сочувствием поглядывала на него. «Неужели он так дергается из-за черной папки?» —  думала она. Жозиас очень не хотел ее забирать. Мало ему проблем с сыном-уголовником, который вдобавок торгует наркотиками, а тут еще и темные делишки Марселу. Но все-таки он ее взял, потому что был так предан Ане. Между ней и Марселу опять пробежала черная кошка. Контракт внушал подозрения, ей хотелось себя обезопасить. Ана была благодарна Жозиасу за помощь, и ей хотелось как-то его успокоить.

 «Может попросить Китерию, —  думала Ана, —  они же так дружат. Жозиас чуть ли не каждый вечер читает ее матушке».

 В пиццерии раздался телефонный звонок, Жозиас взял трубку и переменился в лице.

 — О Господи, Ана, мой сын... — только и успел сказать он и бросился к выходу. — Срочно, очень срочно. Потом расскажу...

 Ана проводила его взглядом и заторопилась к очередному клиенту. Без Жозиаса работы у нее прибавлялось, но не отпустить его она не могла.

 Жозиас не вернулся и к закрытию пиццерии, видно, с сыном случилось что-то и впрямь серьезное.

 — А что из себя представляет его сын? — полюбопытствовала Китерия, когда они вечером сидели с Аной за кофе.

 — Сама толком не знаю, — отвечала Ана. — Жозиас никогда о нем не говорил. Кажется, он сидел в тюрьме, и даже не один раз. Может, и теперь его снова арестовали.

 — Нет, кажется, выпустили, — поправила Китерия.

 — Ну вот видишь, выпустили. — сказала Ана. — Господи Боже, избавь моих детей от этого типа. Не хватало только, чтобы и они пошли по дурной дорожке. Тоже стали наркоманами.

 — Избави Бог! — перекрестилась Китерия. — Даже не говори такого. Ну, мне пора собираться, — прибавила она, вставая. — Ночная смена.

 Свою ночную смену Китерия отрабатывала в баре на другом конце города. Она болтала с подружками, когда к ней подошел официант и сказал, что для нее есть клиент.

 Китерия подошла к столику и увидела Витинью. Раз в месяц, получив зарплату, Витинью позволял себе удариться в загул. Гулял он подальше от дома и от глаз своей сестрицы Нины, которая никогда бы не простила ему подобных похождений. Нина была ему сестрой, любимой сестрой, и он щадил ее чувства. Щадил, потому что жалел. Ведь и отношения с Жозе у него испортились из-за Нины. Она первая влюбилась в Жозе. А была она безграмотная простушка, вроде Яры, Яра вся в нее пошла, однако решила писать Жозе письма. Письма за Нину писала Леонтина, их вторая сестра. Леонтина была образованная, и школу кончила, и книги любила. Писала, писала Леонтина письма и сама влюбилась в Жозе. А тот в нее.. В общем, они между собой поладили и оставили бедную Нину с носом. Нина, конечно, ночей не спала, от слез не просыхала. Тогда Витинью и наговорил Леонтине о Жозе всяких гадостей, чтобы свадьбу расстроить. Нину он жалел, а Леонтину недолюбливал, уж больно она всегда задавалась. Но никакие хитрости не помогли, поженились эти двое, а его, Витинью, и на порог перестали пускать. Жозе до сих пор ему не простил тех гадостей. А Нина? Что же Нина, они с Витинью друг друга жалеют.

 О Нине тут же подумала и Китерия, увидев в качестве клиента соседа. Распереживалась страшно.

 Скажет слово сосед, и вправду дело дойдет до выселения. А куда она с больной матерью денется?

 Села Китерия за столик и принялась Витинью уговаривать ничего не говорить Нине. Она думала, тот сейчас артачиться начнет, рад будет ее подставить. Но Витинью, доброе сердце, сразу стал ее успокаивать. Китерия всегда была ему по душе, зачем ей лишние неприятности причинять? Посидели они, поговорили по душам, выпили, расчувствовались.