Новая родня - [3]

Иной раз даже пожалею: ах, нет здесь со мной» моего верного Кудлая, который мне, бывало, подстреленную дичь приносил. Случается, никак не вытащишь оплошавшего гитлеровца из болота».

— Теперь-то вытащим, — шепчет другу Мика. — Когда у нас Кудлая не было, я здорово за собаку работал! И выводки отцу выпугивал, и подстрелов из болот доставал… Это он жалеет, что меня с ним нет, а про собаку ввернул из хитрости, чтобы никто не догадался… Разве Кудлай ему скрытый костерок разведёт? Чайку согреет? Ружьё почистит? Да Кудлай по людям и не приучен, он натаскан по дичи…

— А мы по гитлерам быстро насобачимся… — Нетерпеливо ёрзает на соломе Юка, которому ещё не верится, что они уже из дому убежали и теперь осталось только в поезд сесть да очутиться на фронте.

— Отец меня ждёт, это ясно. Не то что твой: раз он написал, что в танке тесно, значит, там тебе делать нечего…

— Тесно от боеприпасов… Он всегда запасливым был, из всех трактористов самый запасливый. Наверно, два боекомплекта берёт.

— Ну, уж это его дело… А в разведке — это не в стальном ящике на колёсах, там всем места хватит. В поле — на воле, в лесу — на весу!

Мальчишки засмеялись.

Потом почитали ещё раз то место, где Учайкин очень хитро, как опытный солдат, соблюдая военную тайну, сумел всё-таки сказать, где он воюет. По всему выходило, что вблизи Волховстроя.

— Мы по очереди будем с ним в разведку ходить, если двоих сразу не возьмёт, чтобы пёред глазами не мельтешили, — сказал Мика.

— Ладно, один будет впереди его действовать, а другой в тылу обеспечивать… Теплом, едой, сухими портянками, как на охоте, — соглашался Юка.:

— Ну — конечно, как в хорошей бригаде — бригадир и два подручных.

И мальчишки примолкают, поглядывая на уползающую из-под полозьев дорогу, отмеченную рыжими катыхами.

Перед ними встают воображаемые картины их военных подвигов.

И вдруг кто-то прыг к ним в сани. Завернулся тулупом и говорит:

— А я знаю, о чём вы тут шептались! А я знаю!

Это была Светлана, самая главная зазнайка из всех курмышских девчонок, по прозвищу «А я знаю».

— Ничего ты не знаешь!

— А хотите, крикну на весь обоз, что я знаю?!

— Попробуй только!

— Попросите — промолчу.

Ох, как захотелось наподдать ей, но ребята сдержались, вспомнив, что разведчику нужней всего терпение и выдержка. Эта противная Светка и раньше задавалась оттого, что она ростом выше всех в классе. Даже на рослого Юку она поглядывала свысока, а про Мику и говорить нечего. Особенно теперь зазналась, когда ей доверили разносить письма. На правах письмоносца она и увязалась вместе с обозом получить почту прямо с поезда. Противная девчонка!

За каждое отцовское письмо Мике приходилось перед ней танцевать. Столкнуть бы её с саней да посмотреть, как она попляшет на своих длинных ногах вслед за обозом!

Взглянув на дорогу, Мика так и подскочил. Обоз догонял Кудлай. Он мчался изо всех сил, высунув красный язык, для охлаждения то и дело хватая снег. Значит, вырвался. Этого ещё недоставало!

КТО С ВОЙНЫ, А КТО НА ВОЙНУ

Эшелон стоял не на станции, а на ветке, уходящей к лесозаготовкам. Не все вагоны были обозначены красными крестами, из некоторых простых теплушек шёл дымок, извещая, что и там люди.

Председательница колхоза подъехала к единственному пассажирскому вагону в конце состава. Навстречу вышел военный в очках и, несмотря на мороз, в фуражке. Он стал командовать погрузкой раненых на подводы. У него на петлицах были изображены какие-то таинственные знаки вроде змей. Санитары и медицинские сёстры называли его «товарищ военврач второго ранга».

Вид у него был такой строгий, что лучше было держаться подальше, не попадаться ему на глаза. Но, как нарочно, он то и дело натыкался на ребят.

— Кто доверил носилки детям? Уронят, а раненый в гипсе! Это ваша собака, ребята? А ну уберите её прочь, чтобы она лежачих не вздумала облизывать!

Ребят не интересовали ни лежачие, которых несли на носилках, ни ходячие, которые шли к подводам на костылях. Это всё были люди, вернувшиеся с войны, а мальчишки сами стремились на войну. И, стараясь не привлекать к себе внимания, шныряли по вагонам, высматривая, в какой бы забраться да получше спрятаться.

У Юки за спиной висел мешок, набитый сухарями и салом, а Мика сжимал в кармане острый нож, сделанный из косы. Им удобно будет резать телефонные провода фашистов, а при случае и снимать часовых…

И вот только будущие герои облюбовали тёмный большой вагон с двойными нарами и кучей старой соломы, только Мика стал проделывать лаз поглубже в дальний угол, очкастый со змеёй на петлицах тут как тут:

— Вам что здесь нужно?

— Соломки на подводы постелить! — нашёлся Юка.

— Ф-фу, она же грязная, гнойная! Вы что, лентяи, не могли из колхоза свежей захватить?

Ну вот, ни за что ни про что попали в лентяи и не попали в облюбованную теплушку. Пришлось напустить на себя простецкий вид и отступить.

И хорошо, что не забрались ни в этот вагон, ни в другие. Когда ребята снова заглянули в приоткрытый вагон, из которого уже выгрузили раненых, их заметил какой-то железнодорожник. Он звонко постучал молоточком по колесу и спросил:

— Вы что тут околачиваетесь? Ехать, что ли, надо? Куда вам?