Новая родня - [5]

Шрифт
Интервал

— Чуть жив, поезжай скорей, а то все замёрзнем, — сердито ответил кто-то из глубины саней.

Мика задёргал вожжами, бык начал раскачиваться, приноравливаясь, как лучше стронуть прихваченные морозом полозья. Мика упёрся, стараясь помочь, и, наконец, сани тронулись и заскрипели по твёрдому насту.

Пока он возился, Юка на своём сивом мерине обогнал его рогатого Коня. И на ходу бросил ему облегчённый мешок с харчами.

— Покорми своих, я там оставил!

Значит, и у него в санях были дети.

Мика ловко поймал мешок и, усевшись на головку саней, стал угощать своих пассажиров, по-видимому, сильно отощавших. Никто из них не только не пытался попрыгать или поскакать в санях — где там! — руками не шевелили. Только парок от дыхания, поднимавшийся над бледными, синеватыми губами, показывал, что они дышат, что они живы.

Впервые видя ребят в таком бедственном положении, Мика чуть не заплакал, но сдержался.

Сухари, давно насушенные Юкой, были жёстки и для слабых ребят непосильны. Достав заветный отцовский нож из обломка косы, Мика стал резать на кусочки припасённое приятелем сало и, вкладывая в приоткрытые рты, приговаривал:

— Жуй, ребята, потихоньку, сразу не глотай, посасывай. Сало, оно силу придаёт. Мы, охотники, сроду так делаем. И нас ни мороз, ни устаток не берёт… Оно с кабана надрано. А в кабане, знаете, какая сила… Вот она в нас и переходит.

Ребята молча пожёвывали, чмокали, посасывали сало, как сахар. Наверное, жевать И есть по-настоящему совсем разучились.

От жалости сердце Мики заболело, но он не подавал виду, всё резал сало, кормил ребят и старался пошучивать:

— С нашего сала вы тут здоровей здоровых станете! У нас харчи ничего. Видали, у нас бык и тот резвей коня скачет! — И он, стегнув прутом рогатого Коня, заставил его сделать несколько прыжков.

Но ребята молчали.

Видно, и смех им уже был непосилен. «До чего же довели людей гитлеры! Ну постойте! Мне бы только до фронта добраться… Я этим фашистам покажу, почём лихо! Вместе с отцом мы там живо поуправимся… как, бывало, с покосом. Отец косит, а я сено сгребаю… Отец будет фашистов одолевать, а я руки вязать! Заберём всех в плен и скажем: а ну отвечайте за свои подлые дела!»

С такими мыслями и подъехал Мика к своей деревне. До госпиталя было ещё полпути. А ребята, по-видимому, захолодали.

— Вы руками, и ногами пошевеливайте, не ленитесь, а то замёрзнете, — настаивал Мика встревоженно. И, вглядываясь в лица, заметил, что тот, с закрытыми глазами, сало не проглотил и даже не прожевал. Как вложил Мика ему кусочек в рот, так сало там и торчит…

Это было так страшно, что Мика, поравнявшись со своей избой, закричал:

— Мама! Мама! Скорей! Ой, скорее!

Все жители села и без того высыпали из домов кто с чем: кто с горячей картошкой, кто с топлёным тёплым молоком.

Задержали обоз, обступили подводы, стали кормить-поить раненых прямо на улице. Медсёстры не разрешали вносить их в дома, лишний раз тревожить. И смеются и плачут бабы, своих Вспоминают. Где они там? Кто их напоил-накормил? Есть ли там, вблизи войны, добрые люди?

Все спрашивают: моего не видали ли да моего не встречали ли?

Марфа, бросившись к саням, так и упала на них, обнимает, гладит ребят по щекам, словно у неё сто рук откуда-то взялось, вдруг выросло. Во все рты тёплого молока льёт, мягкого хлебушка суёт… А этот, с закрытыми глазами, ни хлеба не берёт, ни молока не пьёт.

— Ой ты, родненький мой, зазяб, закоченел совсем! Ой, горюшко моё! Неужто помирать задумал?

И, выхватив из саней, внесла заплошавшего в дом вместе с охапкой соломы. И сразу на тёплую, добрую ко всем людям деревенскую печку. Сбросила с несчастного чей-то солдатский ватник, инеем покрытый, и, как остался малыш в лёгком полосатом бельишке, так и уложила на груду проса, которое на печке сушилось для блинов.

Тепло на нём и мягко. Прилегла рядом и стала греть своим дыханием. Руки, ноги растирать.

И ничего она вокруг не видела. Ни того, что испуганный Сандрик плачет, ни того, что встревоженный Мика тянет её за полу.

— Мама, обоз дальше идёт!

— Ах, пускай его идёт, сейчас нужно человека спасать!

И ведь спасла, отогрела дыханием. Отпоила тёплым. молоком топлёным. И когда заснуло дитя, угревшись на печке, долго ещё лежала Марфа рядом, гладила по слипшимся волосам, давно не мытым, не чёсанным, и шептала:

— Птенчик ты мой, выпавший из гнезда в холодную бурю, беспомощный, слабый. Но ничего, милый, не бойся. Я тебя выкормлю, выхожу…

Мика даже онемел, слыша такое. С ними мать куда суровее была. Частенько и шлёпала. А на этого вдруг так разжалобилась. Целует и сама плачет.

— Мама, ну чего ты, чего? Вон Сандрик ревёт, напугался.

— Ну ничего, по глупости ревёт, а тут беда смертная… Не отпущу, пока не выхожу… Да ты поезжай с остальными, которые ещё ничего, терпят, а этого не довезти! Пусть окрепнет малость, потом отдельно доставим.

Марфа смахнула слёзы, поправила на Микуле шапку, утёрла Сандрику нос и снова вернулась на печку. Приложила ухо к спящему и шепнула:

— Бьётся слабо, но ровненько — тук-тук… Будет жить, будет!

Мика постоял растерянный, не зная, что делать. Редко мать плакала. Один раз, когда отца на войну провожала, в голос кричала, как и все. А теперь над чужим мальчишкой… Ну, хоть бы над своим… Непонятная.


Еще от автора Никул Эркай
Алешка

Библиотека пионера, том VIIИз послесловия:...И вот Никул Эркай порадовал нас повестью для детей.Герой его книги Алешка — не пай-мальчик и не маменькин сынок. Подпасок, он хорошо знает повадки животных, умеет приготовить обед на целую артель, учится управлять трактором. Все видят не только трудолюбие и любознательность Алешки, но и его душевность, смелость, находчивость. Не кто иной, как Алешка укрощает разъяренного быка Байкала, не робеет во время грозы.Все герои повести, кроме тунеядца Федьки и его зятя Касьяна, любят Алешку.


Рекомендуем почитать
В боях и походах (воспоминания)

Имя Оки Ивановича Городовикова, автора книги воспоминаний «В боях и походах», принадлежит к числу легендарных героев гражданской войны. Батрак-пастух, он после Великой Октябрьской революции стал одним из видных полководцев Советской Армии, генерал-полковником, награжден десятью орденами Советского Союза, а в 1958 году был удостоен звания Героя Советского Союза. Его ближайший боевой товарищ по гражданской войне и многолетней службе в Вооруженных Силах маршал Советского Союза Семен Михайлович Буденный с большим уважением говорит об Оке Ивановиче: «Трудно представить себе воина скромнее и отважнее Оки Ивановича Городовикова.


Вы — партизаны

Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.


Музыкальный ручей

Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.


Мой друг Степка

Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.


Алмазные тропы

Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.


Мавр и лондонские грачи

Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.