Новая родня - [7]

Шрифт
Интервал

Мать вздохнула:

— Да-да, видно, городское, нежное дитё. Сложением тоненькое. Ножки маленькие, ладони узенькие. Не то что наша деревенская кость.

— Ничего, обвыкнется.

Мика вымыл руки над лоханкой, вытер их домотканым полотенцем и, не дожидаясь приглашения, сел за стол, давая понять, что его надо накормить, как хозяина, вернувшегося домой после трудов.

Мать молча подвинула ему краюшку хлеба, которую полагалось резать мужской рукой, поставила деревянную солонку, положила деревянную ложку и, налив щей из чугуна в деревянную чашку, ласково улыбнулась: кушай, мол, на здоровье, работничек ты мой милый.

Мика принялся есть неторопливо, толково, подставляя под ложку ломоть хлеба и ожидая, что ещё скажет мать про найдёныша.

Оно, конечно, обвыкнется, окоренится. Пересаженные яблоньки и те приживаются, а человек и подавно… Но ты скажи, до чего же ослабело дитё: купаю, мою, мочалку, чтобы помягче была, кипятком обдала, мыло достала из сундука душистое, ещё до войны мне подаренное, — всё честь честью; хочу поставить её в корыте, а у неё ножки как ватные!

— Это как так? — встревожился Мика и даже не подумал, почему это мать про Панаса говорит «её» и «у неё».

— А вот так: ставлю, а они подламываются, приподниму, а они друг за дружку заплетаются — ну чисто ватные!

— Может, пораненные? — Мика даже ложку положил на стол и перестал жевать.

— Нет, все целенькие, до единого пальчика. В руки возьму — тёпленькие, живые, а отпущу— провисают, как гороховые стручочки!

— Отощал, видно, только и всего. У коня от бескормицы и то ноги заплетаются. Вот отъестся на наших хлебах, серёдка насытится — и краешки заиграют, — рассуждал Мика.

— И то верно. Выходим, выправим, — согласилась мать, — какая ещё танцорка будет!

— Танцорка? Это же парень, Панас!

— Ой, какая нам разница, Панас или Тарас, главное — сестрёнка теперь у вас! Девчонки у нас в доме как раз не хватало.

— Девчонка — Панас? Да что ты, мама, у русских таких женских имён не бывает!

— Не знаю, бывает, не бывает, а девчоночка… вон она, золотко, на печке спит-почивает! — засмеялась мать.

— Но ведь отец-то писал в письме про мальчишку! — подскочил Мика.

— Ой, да было ему когда разбираться в дыму да в пламени. Я сама, помнится, когда мы горели, впопыхах вместо прялки самоварную трубу вытащила! — рассмеялась ещё веселей мать.

Мика стоял на своем:

— Как же это ошибся отец?

— Ну да мало ли, с кем не бывает: я вот тоже ошиблась, — кивнула Марфа на Сандрика, — хотела купить в дом девчонку, а принесла мальчишку. Ну ничего, папка наш не растерялся, сестрёнку вам с войны прислал!

— Ты не спросила, как её зовут?

Спрашивала, как же, да что-то отмалчивается. Уж я ласкала, и целовала, и уговаривала: «Не дичись, деточка, ты у своих», — молчит, как глухонькая… Может, она бомбами оглушённая? Может, сильно войной напуганная? Ну, глядишь, отоспится, отлежится, одумается и заговорит… А будем её любить да холить — глядишь, и запоёт канареечкой. Вернётся отец, а дома у нас певчая птичка — вот радость-то!

— Так-то оно так, — Мика почесал маковку, — а всё-таки не пойму я, как это получилось. Панас — мужское имя, уж это я точно знаю. — Да уймись ты. Отпишем отцу, узнаем. Раздевайся да ложись спать вон в мою кровать. Сандрик уже спит. А я вместе с ней на печке. Кабы не свалилась… Мало ли что, вдруг приснятся ей война, бомбы…

Мике самому хотелось нынче поспать на печке: назябся в дороге-то и хорошо бы на тёплом просе угреться… Но, как и его отец, не любитель перечить матери, он, вздохнув, пошёл спать к Сандрику под полог.

Улёгся с ним рядом, потолкал — спит, не просыпается.

Вот счастливый: ему что, он в доме не за старшего, его заботы лёгкие.

Мика стал думать, как теперь жить. Лишний парень в семье — не помеха, а вот девчонка — дело другое. О сестрёнке надо по-особенному заботиться. И одеть-нарядить. Это ведь не мальчишка, негоже выпустить на улицу в драном. И оберечь-защитить, ведь известно: девчонка пугается и мышонка…

Покряхтел Мика, поворочался с боку на бок. Как же теперь на войну отъехать, когда две женщины в доме? Одна старая… другая малая. Сандрик с ними' не управится. Да ещё и хворенькая попалась, ножки ватные. Её ставят — она валится… Вот диво-то, надо завтра самому посмотреть. С такой мыслью Мика и заснул.

ПТИЧКА-НЕВЕЛИЧКА И ЕЁ ПРИЧУДЫ

Проснулся Мика в тревоге. Что-то в его жизни изменилось, а что — не сообразит. Заспал вчерашнее.

Напомнила ему мать. Потолкала в плечо, потрепала за чубик и шепнула:

— Спит наша птичка-невеличка. Ну и не буди. А проснётся, покорми её молочной кашей. Вот она тут, на загнётке, на угольках будет долго тёпленькая.

— Ладно, — отозвался Мика и, не залёживаясь, стал одеваться.

Мать поторопилась в коровник: там у неё были стельные коровы, о которых она сильно беспокоилась, а Мика поспешил по своим хозяйским делам.

Задёрнув полог кровати, чтобы Сандрик дольше поспал и под ногами не путался, Мика выбежал из сеней во двор вместе с Кудлаем.

Мика умылся снегом, а пёс повалялся в снегу. Потом принялись за хозяйство.

Первым делом надо было козу напоить тёплым пойлом и сенца ей подбросить лесного, с ветками. Она вот-вот козлят принесёт. Ишь — поперёк себя шире. Они у неё в животе до поры до времени прячутся, чтобы волк не съел. А потом, в одну тёмную ночь, когда никто не видит, выскочат и давай скакать-выплясывать. Радуются, что на свет сразу резвыми народились.


Еще от автора Никул Эркай
Алешка

Библиотека пионера, том VIIИз послесловия:...И вот Никул Эркай порадовал нас повестью для детей.Герой его книги Алешка — не пай-мальчик и не маменькин сынок. Подпасок, он хорошо знает повадки животных, умеет приготовить обед на целую артель, учится управлять трактором. Все видят не только трудолюбие и любознательность Алешки, но и его душевность, смелость, находчивость. Не кто иной, как Алешка укрощает разъяренного быка Байкала, не робеет во время грозы.Все герои повести, кроме тунеядца Федьки и его зятя Касьяна, любят Алешку.


Рекомендуем почитать
В боях и походах (воспоминания)

Имя Оки Ивановича Городовикова, автора книги воспоминаний «В боях и походах», принадлежит к числу легендарных героев гражданской войны. Батрак-пастух, он после Великой Октябрьской революции стал одним из видных полководцев Советской Армии, генерал-полковником, награжден десятью орденами Советского Союза, а в 1958 году был удостоен звания Героя Советского Союза. Его ближайший боевой товарищ по гражданской войне и многолетней службе в Вооруженных Силах маршал Советского Союза Семен Михайлович Буденный с большим уважением говорит об Оке Ивановиче: «Трудно представить себе воина скромнее и отважнее Оки Ивановича Городовикова.


Вы — партизаны

Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.


Музыкальный ручей

Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.


Мой друг Степка

Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.


Алмазные тропы

Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.


Мавр и лондонские грачи

Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.