Новая квартира - [5]

Шрифт
Интервал

— Да, забавно, — единственное, что смог на это сказать Валя.

Все затихли. В комнате снова послышался треск зажигалок и появились белые ленты дыма. Саша предложил сбегать за вином, чтобы отметить знакомство. Валя кивнул в знак согласия и достал из заднего кармана потёртый бумажник. Пока Саша завязывал шнурки, вышел небольшой спор о том, сколько Валя должен за вино. Саша считал, что вообще ничего не должен: «Ты же наш гость!» Ему властно вторила Лиза: «Валя, я обижусь!» А Валя говорил: «Нет, так не пойдёт», — и намеревался заплатить половину. Сторговались на том, что Валя платит треть, потому что вино берут на троих.

Через несколько минут Саша вернулся с бутылкой Алиготе. Вино открыли и разлили по стаканам. Точнее, у Саши с Лизой было только два стакана, поэтому Вале досталась кружка.

Валя заглянул в пачку сигарет. Там оставалось три штуки.

— Ну что — по последней?

— Давай.

— Даже самые хорошие сигареты когда-нибудь кончаются, — с печальной усмешкой изрёк Саша.

— Ха-ха, это верно, — сказал Валя. — Как говорила одна замечательная девушка, которую я пытался почти год отучить от курения…

— Ты? — Саша недоверчиво покосился на Валю, который в этот момент тщетно силился пустить дым кольцами. — Ну и как? Ты в этом преуспел?

— По-моему, это заранее бесполезная затея — пытаться изменить другого, — сказала Лиза. — Меня вот тут тоже…

— Ну, а я считаю, что иногда возможно что-то внушить, — ответил Валя, — если, например, все говорят, что это плохо, а ты говоришь, что это хорошо. Или если ты действуешь не один. Но если ты говоришь, что это плохо, а все остальные, вся жизнь вокруг говорит, что это хорошо, тогда все твои попытки ни к чему не приведут. Хотя впрочем, нет, женщине многое можно внушить, но при одном условии, которого я, к сожалению, не выполнил, — проговорил он неожиданно серьёзным тоном и задумчиво затянулся. — Это условие таково: ты не должен её любить. Пока не любишь — пожалуйста! Пока ты ей пренебрегаешь, пока ты к ней равнодушен, пока она вызывает в тебе лишь физическое влечение — только говори. Она будет слушать, раскрыв свой рот и глядя в твой. Но стоит тебе в неё влюбиться — а она это заметит раньше, чем ты, — как все твои попытки что-то сказать будут обречены на неизбежный, катастрофический провал.

Лиза сочла нужным возразить:

— А я, честно говоря, не понимаю, зачем кого-то менять? Может быть, не надо никому ничего внушать, и тогда всё будет хорошо, а? Не лучше ли любить человека таким, какой он есть. А с теми, кто не нравится, просто не общаться.

— Всё не так просто, — промолвил Валя, — всё не так просто… — В этот момент в дверь постучали.

— Тра-та-та-та-а, — пропел Саша начало Пятой симфонии Бетховена. — Иди открой, — сказал он Лизе, — я её рожу уже видеть не могу.

— А я могу?

— Она же к тебе ходит, а не ко мне.

На пороге стояла Маруся в своей неизменной кожаной куртке. Она держала руки в карманах и робко смотрела в пол. При этом она довольно бодрым голосом сказала:

— Привет.

— Привет, — ответила Лиза.

— Я пройду?

Марусю познакомили с Валей. Несколько секунд она пристально разглядывала этого худого, прыщавого, говорившего густым басом, не выговаривавшего букву «р» и чрезвычайно живого и обаятельного молодого человека. Потом спросила:

— Скажи, Валя, а ты сейчас на третьем курсе учишься?

— Да, на третьем.

— Значит, мы с тобой вместе поступали. То-то я смотрю: лицо знакомое. А ты меня не помнишь?

— Нет. А ты что, первый раз не поступила?

— Угу, — лицо Маруси нахмурилось, затем вновь оживилось: — Вы не представляете, как это погано — вернуться в родной город после того, как не поступишь. Целый год живёшь, как будто вся в дерьме. Все на тебя пальцем показывают, вот, мол, на что покусилась — в Москве учиться — а сама такая же дура, как мы.

Маруся примостилась на тумбочке — на своём любимом месте — и, глядя оттуда на стол с бутылкой и стаканами, сказала:

— А я сейчас Славика проводила и сразу к вам, даже домой не зашла. Славик — это мой двоюродный брат, — пояснила она для Вали, — он в Москве в армии служит. Сволочь! — шутливо продолжала Маруся. — Ушёл, а тридцати тысяч как не было. «Я тебе потом верну», — говорит. Нет, так дальше нельзя, надо что-то делать. Надо будет с его родителями как следует на каникулах поговорить, чтобы ему хотя бы на сигареты давали… Что ты, Саша, сегодня невесёлый какой-то?

— Да нет, что ты, что ты.

— Можно я у вас ещё посижу часок-другой, — спросил вдруг Валя, пикантно улыбаясь. — А то у меня там в комнате сосед… голубой. Привёл с собой друга, ну и я почёл за благо оттуда удалиться.

— А что — у тебя других соседей нет? — спросила Маруся.

— Нет, — ответил Валя, — «мёртвые души».

— Ловко устроился! — усмехнулся Саша.

Валя отпарировал:

— Да уж не лучше, чем вы.

— Слушай, Валя, — нервно сказала Маруся, чувствуя, как её переполняет негодование, — а тебе не кажется, что это их проблемы. Я бы никогда не позволила так себя выгонять.

Валя пожал плечами и поморщился. Затем улыбнулся и ответил:

— А меня никто не выгонял. Просто — не люблю я ссориться с соседями. Бывает ведь и мне нужно, чтобы они пошли погулять.

— А! Вон оно что! — презрительно протянула Маруся, сама толком не понимая, на что направлено её презрение.


Рекомендуем почитать
Гитл и камень Андромеды

Молодая женщина, искусствовед, специалист по алтайским наскальным росписям, приезжает в начале 1970-х годов из СССР в Израиль, не зная ни языка, ни еврейской культуры. Как ей удастся стать фактической хозяйкой известной антикварной галереи и знатоком яффского Блошиного рынка? Кем окажется художник, чьи картины попали к ней случайно? Как это будет связано с той частью ее семейной и даже собственной биографии, которую героиню заставили забыть еще в раннем детстве? Чем закончатся ее любовные драмы? Как разгадываются детективные загадки романа и как понимать его мистическую часть, основанную на некоторых направлениях иудаизма? На все эти вопросы вы сумеете найти ответы, только дочитав книгу.


Терпеливый Арсений

«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».


От рассвета до заката

В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.


Жук, что ел жуков

Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.


Упадальщики. Отторжение

Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.


Лицей 2021. Пятый выпуск

20 июня на главной сцене Литературного фестиваля на Красной площади были объявлены семь лауреатов премии «Лицей». В книгу включены тексты победителей — прозаиков Катерины Кожевиной, Ислама Ханипаева, Екатерины Макаровой, Таши Соколовой и поэтов Ивана Купреянова, Михаила Бордуновского, Сорина Брута. Тексты произведений печатаются в авторской редакции. Используется нецензурная брань.