Новая квартира - [6]
Наступила неуютная пауза. Маруся, чувствуя себя повинной в затянувшемся молчании, сочла своим долгом прервать его:
— Представляете, сегодня утром просыпаюсь, у Анжелы на столе лежит журнал, раскрытый на статье «Тайны его оргазма». Анжела уже совсем скоро сбрендит!
Посмотрев на Валю, Лизу и Сашу, Маруся почувствовала, что тема выбрана неудачно, и замолчала. Потом спросила:
— Лизочка, а ты взяла для меня тетрадку у Новиковой?
— Ой, прости, совершенно вылетело из головы.
Марусе не удалось скрыть резкой перемены своего настроения. Её черты стали тяжёлыми и грубыми, взгляд потускнел. Маруся опустила голову и тяжело, прерывисто задышала. Но всё это продолжалось не дольше нескольких секунд. Потом она огляделась, натянуто улыбнулась и весело принялась вещать. Бойко, как заведённая.
— Иду я сейчас по коридору и знаете кого встречаю? Чуранову! Она подходит ко мне и говорит: «Привет, Маруся. Как дела? Ой, как ты хорошо выглядишь». А я думаю: сейчас ведь спросит что-нибудь вроде: «А у вас есть?..« — Она ведь никогда просто так не будет любезничать. А она говорит: «Ой, а я вот на днях заходила к Анжеле. Слушай, какие вы классные обои поклеили!» А я жду, сейчас скажет: «А можно у вас попросить…» А она мне говорит: «Ой, у тебя куртка новая! Так тебе идёт!» — «Да нет, — отвечаю, — старая куртка». А сама думаю, ну давай, говори уже, чего тебе надо. Нет, поболтала со мной ещё немного вот так же и ничего не попросила, представляете! Я так и не поняла — чего ей надо было?
Маруся рассказывала очень живо: отчаянно жестикулировала и передразнивала собеседницу жеманным писклявым голосом, чем вызвала улыбку на лице у Вали. Потом она обвела глазами слушателей и победоносно сообщила:
— А мне сегодня из дома посылку прислали и деньги, так что я теперь при деньгах. При деньгах я, — задумчиво повторила Маруся. — Вообще мне в последнее время много денег стали присылать из дома, никогда раньше столько не присылали. Более того, у нас раньше столько и не было никогда. Я на самом деле боюсь об этом думать, но мне кажется, я знаю, откуда эти деньги. Дело в том, что мы получили новую квартиру.
— И сколькикомнатную? — осведомился Валя.
— Четырёх. Представляешь! В наше время! Но это отдельный прикол, сколько лет мы её получали. Потом расскажу. Или эти, — она мотнула головой в сторону Лизы с Сашей, —
пусть тебе расскажут, я им уже говорила.
— Да, эту телегу мы уже слышали, — негромко вставил Саша.
— Ну так вот. Получили, значит, новую квартиру. А моя сестра работает на рынке здесь, в Москве. И она скопила большую сумму, ну, не очень большую, но и не маленькую — десять миллионов — и отдала родителям, чтобы они купили себе что-нибудь из мебели. Они же переехали из двухкомнатной. Так вот, у меня такое ощущение…
Лиза и Саша с едва заметными улыбками переглянулись с Валей закатываемыми от тоски глазами, мол, мы же тебе говорили.
— …у меня такое ощущение, что они присылают мне из тех денег, и сами их проедают. А если нет, откуда тогда у них такие деньги? Подумайте сами: мамка у меня не работает, папка уже несколько месяцев зарплату не получал. Неужели зарплату получил? Всю сразу? — с недоверчивой улыбкой спросила Маруся и всех оглядела в поисках сочувствия.
— Как я боюсь ехать домой! — продолжала она. — Как я боюсь приезжать в эту новую квартиру. Там, наверно, такая разруха! Как мне жалко старую! Она хоть и двухкомнатная, тесная, зато такая уютная, родная. У-у, вы себе не представляете, как я её любила! Там, можно сказать, вся жизнь моя прошла. Такие воспоминания из детства с ней связаны! — Маруся мечтательно задумалась. — А ещё мы жили в начале улицы Карла Маркса — дом номер три, а бабушка в самом конце — дом номер сорок восемь. А у нас все демонстрации — на Первое мая, там, на Седьмое ноября — шли как раз по Карла Маркса. И вот, я помню, мы идём всей семьёй на демонстрацию. Я ещё совсем маленькая, а Лидушка с Серёжкой уже школьники. Нам бесплатно раздают шарики, которые кверху поднимаются, — тогда же их больше вообще нигде не было, и это, помнится, такой восторг вызывало. А ещё утро: все замёрзшие и весёлые. Я так любила кричать ура. А когда демонстрация заканчивалась — прямо возле бабушкиного дома, — мы все шли к бабушке, а там уже был готов стол: пельмени, солёные огурчики, пирог. Немножко водочки обязательно. Папка, когда выпивал, такой весёлый становился. Дедушка был жив ещё… Нет, — заключила она, вздохнув, — было всё-таки в этих демонстрациях хорошее, доброе. А теперь бабушка что-то всё болеет…
Все молчали. Саша мрачно сопел, Валя сидел, прижав пальцы к губам и задумчиво глядя на Марусю, Лиза взялась за голову, пухшую от духоты и никотина. Марусе стало грустно. Она вспомнила дом, родителей, то, как далеко она от тех, кто её любит, и то, что здесь её никто не любит.
— Ладно, пойду я от вас. Что-то вы сегодня странные какие-то, — прохихикала она, вставая. Затем, собрав все силы, чтобы вышло как можно более непринуждённо, дрожащим от напряжения голосом сказала: — Лиза, выйди со мной на минутку. Поговорить надо.
Лиза пожала плечами, переглянулась с Сашей и с Валей и вышла вместе с ней.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.