Носкоеды - [18]

— А я осмотрю окрестности, — отозвался Хихиш.

Он зашагал по набережной вдоль воды.

И скоро увидел рыбацкую лодку, привязанную у берега. Наверное, надо вскочить на цепь и по ней перебраться в лодку. Сумеет ли он? Отважится ли? А что, если лодка полна воды?

Лодка и вправду слегка подтекала, но на сиденье Хихиш заметил какой-то клетчатый лоскут. Подцепив его за край, Хихиш разглядел мокрую тряпку — и сразу понял, что это за лоскут и чей он.

Это был клетчатый платок, который Туламор так щегольски повязывал вокруг шеи.

Хихиш держал в руках неоспоримое доказательство того, что его кузен тоже может быть где-то поблизости.

Он вернулся на берег и зашагал дальше.

А Рамзес тем временем отправился расспросить бродяг. Те сразу приняли гордый вид. Они с первого взгляда распознали в Рамзесе носкоеда, который никогда ни в чем не знал нужды.

— Ну да, был тут нынче ночью один парнишка, точь-в-точь твоя копия, — заявил тот, кого называли Карлос.

Он был высокий и тощий, а волосы заплетал во множество косичек.

— Его какой-то огромный пес затащил прямо в воду.

— Но ведь он не утонул? — вскричал Рамзес.

— Не утонул, но едва спасся, — ответил Карлос.

— А где он? Могу я его увидеть?

— В том-то и дело, что нет. Сами ничего не понимаем. Куда он подевался?

— Что? Что значит — подевался? — испуганно спросил Рамзес.

— А вот. Едва обсох — и сгинул.

— Так он просто ушел?

— Это вряд ли. Он едва на ногах стоял.

— Это было похищение! — провозгласил самый старый бродяга и важно разгладил желтую бороду. — И сдается мне, я знаю, кто к этому приложил руку!

— Так скажи нам, если ты такой умный! — закричали остальные.

— Некто, кто тут был, да теперь и след простыл! — заявил старец.

Все опять загалдели — охота деду загадки загадывать!

— Своими глазами его видел! Он тут как шакал следил и вынюхивал. И таки выследил себе поживу!

Дедерон Ножик, вот кто это был! Если этот парнишка из богатой семьи, так Ножик его вернет. Да не задаром! Уж потребует себе выкуп побогаче! — заявил старец, и все примолкли.

Больше Рамзес ничего не смог выяснить. И вернулся в профессору Кадержабеку, повесив голову. А тот как раз пребывал в приподнятом настроении. Из своего укрытия он видел всех носкоедов и не терял времени. И теперь размахивал блокнотом, в котором при неверном свете фонаря поспешно рисовал всех действующих лиц. Особенно много набросков он сделал с Карлоса.

Так их и нашел Хихиш, как раз возвращавшийся с разведки.

Еще издали он замахал клетчатым платком.

— Это же платок Туламора! — вскричал Рамзес.

— Я нашел его в лодке у берега. Туламор точно тут был! — заявил Хихиш.

— Да уж знаем. Эти вон, — Рамзес махнул рукой в сторону компании под мостом, — его из воды вытащили.

Только он исчез. И эти говорят — его похитили.

— Похитили! — в один голос вскричали Хихиш и профессор Кадержабек.

— Ага. И говорят, что к этому приложил руку какой-то Ножик.

— Дедерон Ножик! — ахнул Хихиш.

— Ты его знаешь?!

— Да так, слышал, — ответил Хихиш.

И больше Рамзес ничего не смог из него выудить.

Хихишу, конечно, очень хотелось рассказать о «Килиманджаро» и банде Носкоедов с булавками в ушах, но это было слишком опасно. Не нужно было втягивать во все это еще и Рамика.

Тем временем на реке проснулись лебеди. Пора было расходиться по домам и немного поспать. Утро вечера мудренее, любил повторять дедушка Хихиша.

На куче носков

Профессор Кадержабек настаивал на том, что должен проводить своего носкоедского друга домой, дабы с ним ничего не стряслось, и Рамзес еле от него отделался.

Не мог же он сказать, что все это время они жили на чердаке в доме профессора!

Поэтому он дождался, пока профессор зайдет в дом, и еще некоторое время слонялся на улице. Он все думал о том, как отец воспримет его дурные новости. Наверняка начнет бушевать вовсю.

И как ему сказать, что Рамзес показался перед профессором Кадержабеком? Что они стали друзьями? Уж лучше не говорить!

Он хорошо знал, какого мнения отец был о людях.

— С людьми надо держать ухо востро! — кричал он каждый раз, когда при нем заходила речь о людях. — Да, мы воруем у них носки. Но мы — носкоеды. И скажите, было такое, чтобы один носкоед съел другого? Никогда! За всю нашу историю — ни разу! А люди? Люди-то — людоеды!

— Что, правда? — изумлялись Рамзес с братом. — Люди едят людей? С голоду?

Отец принимал невероятно важный вид.

— Может, когда и с голоду, но чаще — для собственного удовольствия. Когда кого-то захватывали в плен, то сразу вязали его к столбу, потом били в барабаны и танцевали вокруг, а потом жарили пленника и съедали!

— Но теперь-то они так не делают, разве нет?

— Делают, только втайне! И оно только к лучшему — пусть едят друг друга, а не нас, ха-ха-ха! — смеялся отец, на чем обсуждение всегда и заканчивалось.

И добавлял наставительно:

— Запомните, мальчики, носкоеды живут рядом с людьми только потому, что люди даю тнам носки. И ничего другого. Так что никаких знакомств с нашим хозяином. Как по-вашему, станет наш профессор дружить с коровой? Только потому, что та дает ему молоко? Не станет! А молочко между тем пьет!

И хотя отец говорил очень убедительно, Рамзес все равно не мог себе представить, чтобы пан Кадержабек взял в плен пани Ворачкову, привязал ее к столбу, танцевал бы вокруг нее с барабаном, а потом зажарил!