Норманс: Феерия для другого раза II - [102]
«О! О! вы видите, он опять в критику, скотина!.. он у нас понапрасну забирает время!»
Вы сами виноваты! вовсе нет!.. я продолжаю!.. я хватаю полотенце из общей кучи!.. громадное махровое полотенце!.. я проделываю в нем дыру! в середине!.. пфссс! дыра!.. я просовываю туда голову!.. и облекаюсь в пеплум!.. в данный момент это приемлемо, Исторические катастрофы диктуют собственную моду, и существует самое удобное белье: махровое полотенце! но «пушистое»!.. будьте осторожны!.. пушистое!.. махровое полотенце впитывает кровь, согревает тело, спасает в вас человека!.. постойте, Норманс так и рухнул в бездну с халатом Клео, обмотанным вокруг головы, я вам рассказывал! я, я воспользовался им иначе! извините!.. вы б меня только видели!.. мне стало теплее… но жажда! нет ничего страшнее жажды!.. ужасно хочется пить!
Оттав и Лили упились… алкоголики! а я страдаю от отсутствия воды!.. я не могу пить воду, где плавает утопленница… не смог заставить себя? в ванной? а кран в кухне?… я прошу Оттавио…
– Открой его? попробуй!
Совсем не капает… я выдавливаю все же, две… три капли!.. я сосу кран!.. наконец-то вода!.. да будет благословенно это здание, побитое, изрешеченное! оно шатается! но не так, как наше!.. я переливаю из пустого в порожнее!.. понятно!.. не отрицаю, согласен!.. однако окна выбиты! доказательство: прислуга!.. и хозяйка – окочурились! осколок? разрыв снаряда? задушена?… можно выдвигать тысячи гипотез!.. я там не был!.. в любом случае, они получили полный расчет!.. служанка упокоилась под домашней утварью, хозяйка – на дне ванны… нужно бы промыть глаза… умыться… все вокруг мутно… туман… опять на меня находит!.. меня бросает в жар… внезапно!.. я покрыт испариной… это реакция… мне бы обтереться мокрой губкой…
– Лили, помоги мне!
Подоткнуть пеплум… он спустился, сполз!.. я путаюсь в нем!.. черт!.. что со мной!.. я теряю сознание…
– Не двигайся, Лили! тебе наплевать, что у меня кружится голова?
Я подумал… этому зданию невероятно повезло!.. если бы несколько капель воды!.. черт! а Норбер как же?… Норберто в гостиной внизу!.. его вид вас не удивляет?… Норбер в вечернем костюме, за столом, с лентой Почетного легиона на шее!.. не желающий, чтобы с ним разговаривали… не желающий слышать шум вокруг!.. тишина!.. спокойствие! о, желательно! желательно!.. притворщик! пугало для служанок!.. я говорю: служанок!.. он слышит, что… слышит что?… что я собираюсь его потрясти! что я повыщипываю ему бороду?… брови?… им всем на меня наплевать, еще и злятся! все!.. он в вечернем костюме!.. я в халате!.. в махровом халате!.. он такой широкий, развевающийся, этот махровый халат… такой тяжелый! он меня пугает!.. я вам рассказываю так, как оно было… я не очень скромен?… и что же?… со скромностью в этом мире не пробьешься! это все чертовы выдумки!.. правда не в цене… ураганный ветер пустых фраз, вот что сбивает мир с ног, и тащит ваш корабль к бесплодной мечте о Золотом руне…*[185]
Я слаб, очень слаб и т. д.: мой парус порван, взбесившаяся бригантина, фок-мачта шатается… гнусно, должен заметить, господа!.. я не обольщаюсь!.. один щелчок – и нет меня!.. к черту, подальше!.. я еле держусь на ногах, опираясь о стену… я хотел бы разогнуться, но это и все! я запутался!.. сколько сил нужно, чтобы идти своей дорогой? тридцать шесть тысяч мертвых служанок! и миллион матерей под водой!.. прекрасная картинка!.. подумайте, коридор такой длинный!.. Лили хочет пробраться! а я хочу по лестнице!
– Где лестница? Где Оттав? он не сжег лестницу?
– Нет! он добрый!
Лили утверждает: он добрый!.. она его знает…
– Ладно, спускаемся!
– А Норберу ты сказал?
Оттав в затруднении, Норбер… вот еще забота об этой туше! не может так тянуться без конца! вы предчувствуете беду?… спускаться! бежать, прямо сейчас! вот, я требую! Норбер не Норбер! в метро! пока еще лестница кое-как держится! скорее!
– Скажи, чем он там занимается?
– Кто? Норбер?
Это никогда не кончится!.. он хочет знать, чем там занимается Норбер, за столом, там…
– Он притворяется, ты, рохля!
Какая сволочь этот Норбер! мы уже потеряли столько времени, разглядывая его: отсюда! оттуда!..
– Пошевеливайся, Оттав! поторапливайся!
Нам нужно спастись! спасти себя!
Он бы нас бросил, этот очаровательный Норбер!
Я хочу, чтобы Оттав сам решил!.. он меня поднял, пусть он меня снесет! но он хочет «возвращения» Норбера!.. кресты, знамена, барабанный бой, да чтоб он провалился!
– Но он не «вернется» туда, недоумок! ты же его знаешь! увидишь!.. он скорее «вернет» сюда улицу Франкёр!..
Оттав настаивает!.. он спорит… не хочет спускаться…
– Они не «вернутся» больше на улицу Франкёр, Фердинн! она переехала!.. они вернутся туда, куда смогут! это война!
Он знает!.. он знает!.. мы не выберемся отсюда! Норбер заколдован!..
– Нужна аппаратура, чтобы снимать кино!.. ты видишь где-нибудь нечто похожее?… а где статисты?… ты видишь статистов?
Ситуация такова: я не могу спуститься без него… мне не за что держаться! перила! их нет! голова кружится!.. я спрашиваю его:
– Ты видел служанку, хозяйку? может, они вернутся?… ты думаешь своей головой? как ты думаешь?…
Но Оттав заупрямился! он сводит нас с ума! он уперся, этот макаронник!.. как его выманить оттуда? я кричу Норберу, я вижу его…
Роман «Путешествие на край ночи» (1932) — одно из ключевых произведений французской литературы XX в., обладающих зарядом огромной эмоциональной силы. Это бурлескная и горькая исповедь прошедшего сквозь «всеобщее свинство» Первой мировой войны и разуверившегося в жизни интеллигента.
Скандальный и шокирующий роман Луи-Фердинанда Селини — одно из классических произведений французской литературы XX века. Написанный в 1936 году, он широко представил колоритную картину жизни и нравов парижского дна. Посвященный юности писателя, роман «Смерть в кредит» оказал огромное влияние на молодежные движения второй половины XX века.
Перед вами первое издание на русском языке романа «Север» классика французской литературы, одного из самых эксцентричных писателей XX века Л.-Ф. Селина (1894–1961). Как и все другие книги автора, они автобиографичны.По обожженной войной Европе скитаются четверо: сам Селин, его жена Лили, друг Ле Виган и кот Бебер, ставший самым знаменитым котом во французской литературе. Это главные действующие лица, все остальные – эпизодические персонажи: генералы без армий, начальники разбомбленных вокзалов, жители разрушенных немецких городов и деревень, беженцы, потерянные родителями дети, животные, огромное и скорбное шествие живых и мертвых, и все они – вместе с Селином – свидетели Апокалипсиса, где писатель, по его признанию, «и есть хроникер спектаклей Всемирного Театра Гиньолей».
Перед вами первое издание на русском языке романа классика французской литературы Луи-Фердинанда Селина (1894–1961) «Банда гиньолей». Это шокирующее произведение, как и большинство книг писателя, автобиографично.В центре романа — двадцатидвухлетний француз Фердинанд, успевший повоевать на фронтах Первой мировой войны, человек с исковерканными телом и душой. Волею судьбы он оказался в Лондоне среди проституток, сутенеров, лавочников. Его жизнь — это бег с препятствиями, победить которые невозможно, ибо он — одинокий бродяга, пребывающий в вечном конфликте с окружающим миром и самим собой.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Перед вами первое издание на русском языке романа «Ригодон» классика французской литературы, одного из самых эксцентричных писателей XX века Л.-Ф. Селина (1894–1961). Как и все другие книги автора, они автобиографичны.По обожженной войной Европе скитаются четверо: сам Селин, его жена Лили, друг Ле Виган и кот Бебер, ставший самым знаменитым котом во французской литературе. Это главные действующие лица, все остальные – эпизодические персонажи: генералы без армий, начальники разбомбленных вокзалов, жители разрушенных немецких городов и деревень, беженцы, потерянные родителями дети, животные, огромное и скорбное шествие живых и мертвых, и все они – вместе с Селином – свидетели Апокалипсиса, где писатель, по его признанию, «и есть хроникер спектаклей Всемирного Театра Гиньолей».
Представляемое читателю издание является третьим, завершающим, трудом образующих триптих произведений новой арабской литературы — «Извлечение чистого золота из краткого описания Парижа, или Драгоценный диван сведений о Париже» Рифа‘а Рафи‘ ат-Тахтави, «Шаг за шагом вслед за ал-Фарйаком» Ахмада Фариса аш-Шидйака, «Рассказ ‘Исы ибн Хишама, или Период времени» Мухаммада ал-Мувайлихи. Первое и третье из них ранее увидели свет в академической серии «Литературные памятники». Прозаик, поэт, лингвист, переводчик, журналист, издатель, один из зачинателей современного арабского романа Ахмад Фарис аш-Шидйак (ок.
Дочь графа, жена сенатора, племянница последнего польского короля Станислава Понятовского, Анна Потоцкая (1779–1867) самим своим происхождением была предназначена для роли, которую она так блистательно играла в польском и французском обществе. Красивая, яркая, умная, отважная, она страстно любила свою несчастную родину и, не теряя надежды на ее возрождение, до конца оставалась преданной Наполеону, с которым не только она эти надежды связывала. Свидетельница великих событий – она жила в Варшаве и Париже – графиня Потоцкая описала их с чисто женским вниманием к значимым, хоть и мелким деталям.
«Мартин Чезлвит» (англ. The Life and Adventures of Martin Chuzzlewit, часто просто Martin Chuzzlewit) — роман Чарльза Диккенса. Выходил отдельными выпусками в 1843—1844 годах. В книге отразились впечатления автора от поездки в США в 1842 году, во многом негативные. Роман посвящен знакомой Диккенса — миллионерше-благотворительнице Анджеле Бердетт-Куттс. На русский язык «Мартин Чезлвит» был переведен в 1844 году и опубликован в журнале «Отечественные записки». В обзоре русской литературы за 1844 год В. Г. Белинский отметил «необыкновенную зрелость таланта автора», назвав «Мартина Чезлвита» «едва ли не лучшим романом даровитого Диккенса» (В.
«Избранное» классика венгерской литературы Дежё Костолани (1885—1936) составляют произведения о жизни «маленьких людей», на судьбах которых сказался кризис венгерского общества межвоенного периода.
В сборник крупнейшего словацкого писателя-реалиста Иозефа Грегора-Тайовского вошли рассказы 1890–1918 годов о крестьянской жизни, бесправии народа и несправедливости общественного устройства.
В однотомник выдающегося венгерского прозаика Л. Надя (1883—1954) входят роман «Ученик», написанный во время войны и опубликованный в 1945 году, — произведение, пронизанное острой социальной критикой и в значительной мере автобиографическое, как и «Дневник из подвала», относящийся к периоду освобождения Венгрии от фашизма, а также лучшие новеллы.