Noir - [9]
— В смысле? — от этой информации я встрепенулся.
— Старуха одна живет, прямо на границе с лесом — древняя, слепая совсем, как только дышит еще. Ходят к ней из поселений за зельями разными — от суставов, от сна беспокойного. Слепая старуха, но крепкая. Такая и нас переживет на корешках своих, да на травках, подколдовывая. Так вот, говаривала она, что ежели призрака позвать или заговорить с ним, то он может вернуться в свое тело или переселиться в чужое. А призраки обычно ведь души неспокойные, злобные, — Маргарет задумчиво посмотрела на меня и улыбнулась. — Но это всего лишь сказки да преданья. Ерунда от бабки спятившей, я в такое не верю.
Интересно. Очень интересно…
— Неужто один раз имя назвать — и призрак ожить может?
— Кажется, она говорила, что звать нужно столько раз, сколько дней мертв человек. А вам зачем, сударь?
— Да так, люблю все неизвестное. Я-то не церковный человек, тем более атмосфера здешняя уж больно располагает слушать такие вот байки, — пожав плечами, я быстро допил свой кофе и поднялся из-за стола. — Спасибо вам за завтрак, Маргарет. Вы были очень добры.
Кухарка кивнула ласково и улыбнулась напоследок.
Весь день меня не покидало какое-то беспокойное чувство. Словно изнутри что-то шевелилось в моем бестелесном лике, вертелось, переворачивалось. Объяснить такие метаморфозы я не могла, поэтому слонялась по замку и вздрагивала каждый раз, когда ощущение усиливалось.
Как стемнело, поднялась по лестнице да прошла в покои графа. Полюбовалась благоверным, пока он отходил ко сну, повздыхала над его холодной красотой и молча вышла из комнаты.
Все равно ведь не услышит.
Бродила по коридорам, разглядывая цветы — мои любимые: алые и белые розы. Ведь собственноручно высаживала кустарники под окнами своей спальни, чтоб вдыхать любимый ароматом по утрам, когда воздух влажный, тягучий и свежий — туманный. Попыталась прикоснуться к лепесткам, но без толку — пальцы прошли сквозь бутоны.
Взгрустнулось. Подумала о том, что хочется услышать голос Готье, хоть на секундочку, на одно мгновение его тихое: «Нуар». Ведь уедет скоро, а мне бы чуточку узнать его, о жизни рыцарской да байках военных. Улыбнулась своим мыслям и пошла в гостевое крыло замка.
Пора прощаться, наверное.
Прошла прямо через дверь и затаилась — побоялась, что напугала. Рыцарь сидел у окна в кресле с высокой спинкой. Сидел, что-то бормотал тихонько.
— Готье? — позвала я, приближаясь.
Как увидела лицо и расслышала — обомлела. Застыла на месте и принялась моргать призрачными веками.
— Нуар, Нуар, Нуар, Нуар… — без остановки твердил рыцарь, с закрытыми глазами.
— Готье? — позвала чуть громче.
Реакции не случилось.
— Готье? — крикнула что есть силы.
Рыцарь продолжал повторять мое имя, а я в ужасе поднесла руку к лицу.
Свела с ума! Ведь знала же, добром не кончится.
— Готье! — заплакала я, пытаясь за него ухватиться, встряхнуть, прогнать это наваждение. — Готье, прекратите! Готье!
Все мои попытки были тщетны. Руки проходили сквозь его плечи, и сам он даже не шевельнулся.
И продолжал шептать…
В горле пересохло, но я продолжал говорить, даже когда голос сошел на хрип.
Произносил и мысленно считал — сто, сто один, сто два, сто три… Я помнил, что Нуар говорила о том, что умерла около двух лет назад, а значит, произнести ее имя мне нужно было… Чуть более семисот раз.
И не знаю, почему поверил байке, рассказанной выжившей из ума старухой, но ведь поверил же. Решил попробовать — почему бы и нет? Если это поможет обрести девушке покой, а может, и вовсе вернет ее к жизни, что в этом плохого?
Видимо, благородство мне привили с пеленок — уезжать из этого замка, зная о несправедливости, о неупокоенной душе Нуар, я не хотел, не мог. Не простил бы себе.
Четыреста пятьдесят, четыреста пятьдесят один…
За окном уже стемнело.
Спина затекла, глаза слипались, но я упорно твердил имя Нуар дю Мен, в глубине души по-детски надеясь на чудо.
Сначала я почувствовала резкое головокружение. Затем — как немеют ноги, но ведь это немыслимо! Кончики пальцев начало покалывать, во рту пересохло и…
Громкий хлопок заставил меня замолчать.
Я подскочил на кресле, озираясь по сторонам, охватив рукоять меча.
И тут же стены замка словно зашатались и заныли.
Протяжно, надрывно… будто плач, женский плач.
— Нуар? — осторожно произнес я.
Ответа не последовало. Слышался только каменный гул.
По замку словно пробежала тяжелая волна. Двери разом открылись и с силой захлопнулись, отчего стены затрясло в буквальном смысле. Я торопливо вышел из комнаты и наткнулся на бледную горничную, которая с ужасом озиралась по сторонам.
— Что происходит? — послышался громкий голос Жюблена, что выбежал в одной ночной рубахе из своей спальни.
Резкий порыв ледяного ветра едва не сшиб с ног, и я вытащил меч из ножен, поднимая его перед собой. Приготовившись к худшему, я медленно пошел вперед, догадываясь, что звуки идут снизу.
Свечи погасли, погрузив замок в кромешную тьму. Двери продолжали открываться и закрываться с громкими хлопками. Стены дрожали, повсюду гулял вибрирующий звук…
А затем все резко прекратилось.
Тишина была осязаемой.
В ней слышалось дыхание слуг, самого графа, а звук того, как я сглотнул, был похож на камень, упавший в колодец. Подойдя к лестнице, я попытался вглядеться в эту темноту, но ничего не увидел.
От ненависти до любви — один ли шаг или несколько? Можно ли построить отношения, начавшиеся с вражды и непонимания? Могут ли два абсолютно разных человека иметь что-то общее, кроме чувств? И можно ли убить любовь? Задушить ее; задавить в самом нутре; разорвать на мелкие кусочки вместе с сердцем.Я пытаюсь ответить на эти вопросы. Но философствовать и рассуждать всегда проще, когда ты по ту сторону баррикад. А когда ты влюбилась в неидеального мужчину…
- И какой он, твой рай? – Тимур чуть отстранился, оттягивая сладкий момент, дразня усмешкой.- Здесь очень…Я запнулась, ища подходящие слова. Какой он, мой рай? Что я чувствую рядом с этим мужчиной?Раньше меня раздражал каждый жест, каждое слово. Раньше мне хотелось прибить его, или лучше не видеть вовсе. А теперь я не могу представить ни дня без присутствия этого невыносимого, неидеального, но такого «моего» мужчины.Как я скучала по нему, когда ушла. Как я рыдала в подушку, меняя наволочки по нескольку раз за ночь.
Серия 1+1=? #2 Я влюбилась. Влюбилась, пожалуй, впервые в жизни; бесповоротно и без оглядки. Я влюбилась в эти горячие сильные руки; в улыбку, из–за которой меня бросает то в жар, то в холод; в ровные интонации голоса и в короткий жест рукой, когда он поправляет свои длинные золотистые с рыжинкой волосы. Влюбилась, дура. Влюбилась в этот огромный город; в эти проспекты, по которым мы гуляли вдвоём среди ночи. Влюбилась, забыв обо всём на свете. Влюбилась… Но… Всегда есть «Но», не так ли?
ВТОРАЯ РЕДАКЦИЯ (!) Продолжение серии доступно платно Первым я написала письмо, которое стало прологом этой книги. Я не знала адреса или фамилии, поэтому оно было написано в воздух. Я просто написала все, что было у меня на душе в тот момент; те слова, которые я бы сказала Тебе, если бы еще раз увидела твои странные желто-зеленые глаза. Потом, как-то случайно и нелепо я написала первую главу. Затем вторую, третью.Я по кирпичикам собирала фундамент этого произведения; слова собирались в предложения; предложения в строки; строки в абзацы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Моя самая старая сказка. Новогодняя. Про девушку, которая слишком увлекалась чудесами. И про волшебника, который в них не очень-то верил.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Он мечтал намыть золота и стать счастливым. Но золото — это жёлтый бес, который всегда обманывает человека. Кацап не стал исключением. Став невольным свидетелем ограбления прииска с убийством начальника артели, он вынужден бежать от преследования бандитов. За ним потянулся шлейф несчастий, жизнь постоянно висела на волосок от смерти. В колонии, куда судьба забросила вольнонаёмным мастером, урки приговорили его на ножи. От неминуемой смерти спасла Родина, отправив на войну в далёкую Монголию. В боях на реке Халхин-Гол он чудом остался жив.
Дример — устройство, позволяющее видеть осознанные сны, объединившее в себе функционал VR-гаджетов и компьютерных сетей. В условиях энергетического кризиса, корпоратократии и гуманистического регресса, миллиарды людей откажутся от традиционных снов в пользу утопической дримреальности… Но виртуальные оазисы заполонят чудища, боди-хоррор и прочая неконтролируемая скверна, сводящая юзеров с ума. Маркус, Виктор и Алекс оказываются вовлечены в череду загадочных событий, связанных с т. н. аномалией — психокинетическим багом дримреальности.
В Центре Исследования Аномалий, в одной из комнат, никогда не горит свет. Профессор Вяземский знает, что скрывается за ее дверями. И знает, как мало времени осталось у человечества. Удастся ли ему найти способ остановить аномалии, прежде чем они поглотят планету? И как быть, если спасти мир можно только переступив законы человечности?
После неудавшегося Апокалипсиса и изгнания в Ад Сатана забирает с собою Кроули, дабы примерно его наказать — так, как это умеют делать в Аду, — а Азирафаэль не собирается с этим мириться и повышает голос на Господа. Рейтинг за травмы и медицинские манипуляции. Примечание 1: частичное AU относительно финала событий на авиабазе. Примечание 2: частичное AU относительно настоящих причин некоторых канонных событий. Примечание 3: Господь, Она же Всевышний, в этой Вселенной женского рода, а Смерть — мужского.