Noir - [8]

— Я не могу этого объяснить, но раньше рядом даже пошевелиться страшно было — казалось, кости в прах превратятся. А сейчас… как будто они обрастают плотью. Но это же невозможно, — проговорила Нуар задумчиво. — И, я точно помню, что даже волос почти не оставалось — они все осыпались. Готье… Я не понимаю.

— Когда вы были здесь в последний раз?

— В тот день, когда вы смогли меня увидеть, — она моргнула и перевела взгляд на мое лицо.

— А до этого? До моего появления в замке?

— Не помню. Месяц или два назад.

— И вы считаете, что с того момента ваши останки изменились? — покосившись в сторону тела, спросил я.

Ответа не последовало, и мне пришлось повернуть голову, чтобы взглянуть на Нуар. Она закусила губу и кивнула, а потом исчезла из каморки.

Одарив несчастные кости задумчивым взглядом, я последовал ее примеру и вернулся в свою спальню.

Я долго размышлял, глядя в окно на очертания леса за крепостной стеной. Возможно ли, что Нуар говорит правду? Не только о том, что ее мертвое тело словно оживает, но и обо всем — о своем замужестве, о жизни в графстве и смерти от руки Жюблена.

Обычно интуиция меня не подводила, но в этот раз она упорно молчала. Я не мог трезво оценить сложившуюся ситуацию, потому что все мое нутро кричало надрывным голосом о том, что меня притягивает эта девушка или ее дух — разобрать было сложно.

Глядя в окно на покои графства, я явственно ощущал ее присутствие за спиной — зябкий холод, мурашки, блуждающие по спине, и страх, что преследовал меня все время в замке.

* * *

Готье уснул только под утро — хмурый, задумчивый и напряженный. Я тихо понаблюдала за ним еще какое-то время, но не навязывалась и не нарушала покой, хотя мне очень хотелось.

Просто поговорить. Хоть с кем-то.

С первыми лучами солнца я спустилась в подвал, в ту самую каморку. Долго смотрела на свои останки, гадая, может быть, я схожу с ума? Может быть, моя неупокоенная душа просто видит то, что хочет видеть?

Но я ведь точно помню, что за годы, прошедшие с моей смерти, от меня не осталось ничего, кроме костей. Помню, как пугалась собственного вида в углу крошечной темной комнатушки и дрожала от ужаса, осознавая, что это я.

А сейчас?

Определенно, тело, что лежало в углу, больше походило на мумию, чем на скелет.

Разве такое возможно?

* * *

За тот небольшой отрезок времени, что я провел в замке, сумел заметить одну вещь — граф всегда завтракает в одиночестве своей спальни. Не знаю, с чем это было связано, но сегодня я решил воспользоваться этим и спустился на кухню.

Слуги напряглись, завидев мою фигуру, повариха что-то запричитала и начала подгонять молоденькую горничную, что показывала мне комнату в первый вечер. Я вскинул руки и уселся за дубовый стол, со словами:

— Не стоит накрывать в столовой, я могу поесть и здесь. Все же лучше, чем одиночество за огромным столом, — выдержав паузу, я посмотрел на седовласую женщину в цветастом фартуке. — Как вас зовут?

— Маргарет, — ответила та, мягко улыбнувшись.

— Готье, — представился я. — Чем будете потчевать? — широко улыбнулся, и кухарка ответила тем же.

Показалось, что от банальной вежливости она словно ожила и засияла. Вся встрепенулась и принялась показывать на кастрюли, стоящие на печке:

— Все, чего сударь пожелает. Есть и овсяная каша на свежем парном молоке, и омлет с зеленью и козьим сыром, и оладьи с кленовым сиропом.

— Звучит настолько вкусно, что я попробую все.

Я поел быстро и в прямом смысле от пуза. Горничная, что помогала Маргарет, ушла по своим делам — работы в замке много; а я остался на кухне, попросив чашечку крепкого кофе и думая, как вывести кухарку на разговор и не показаться при этом сумасшедшим.

— Маргарет, присядьте, — попросил я, — вы, поди, все утро на ногах.

— Ох, ваша правда, сударь. Никогда не знаешь, что захочет на первую трапезу граф дю Мен, приходится готовить все его любимые блюда. Иначе гнева хозяина не избежать, — она глубоко вздохнула и долила остатки из кофейника в металлическую чашку. Уселась напротив и устало улыбнулась.

— Здесь, в замке, витает странная атмосфера, вам не кажется? — начал я издалека. — Как будто сквозняк гуляет, и воздух такой липкий иногда, зябкий.

— Все заметили, а толку? В деревне, что за лесом, много не заработаешь, а граф, хоть и строг со слугами, но платит исправно. Вот и едем, — Маргарет махнула рукой. — Я долго привыкала к холоду замка, а вы тут всего несколько дней.

Помолчали. Я отхлебнул глоток вкусного напитка, Маргарет повздыхала. И тогда я решился, задал вопрос в лоб:

— Маргарет, а вы верите в призраки?

Спросил и тут же затаил дыхание.

Она долго молчала, пристально изучая меня глазами, что от старости заволокло бледной поволокой. Нахмурилась, пожала пухлыми плечами и наконец-то ответила:

— Никогда с ними не сталкивалась, но люди говаривают всякое. Я человек набожный, религиозный, но есть ведь вещи, которые церковь объяснить не может.

— Да, — протянул я, уставившись в свою чашку.

— Я только слышала, что призраков, коль ты уж с ними пересечешься, никогда нельзя звать по имени, — она слегка передернулась. — Даже, если они настаивают и твердят его, никогда вслух произносить нельзя — быть беде.