Ночные грезы - [25]

– Так, Спенсер, давай договоримся. Если увидишь на полке что-то, что тебе понравится, сразу говори мне, хорошо? – велела Джордан, вкатывая тележку для продуктов в зал. И зажмурилась от удовольствия – благодаря работавшим в зале кондиционерам ее окатило волной арктического холода.

– Я хочу вон ту штуку, – тут же заявил малыш и ткнул пальцем в пирамидку шоколадных батончиков, пока сама Джордан, воспользовавшись минутной передышкой, сняла с витрины пару пакетов превосходного кофе и положила в корзинку.

Услышав его, Джордан весело улыбнулась.

– Любишь шоколад? Впрочем, а кто ж его не любит? Ладно, милый, беги, возьми себе парочку.

Получив разрешение, он одним махом схватил столько батончиков, сколько смогли удержать его крошечные ладошки, и, сопя от натуги, высыпал их в корзинку. Джордан с сомнением разглядывала содержимое своей тележки.

– Слушай, а мама позволяет тебе есть столько шоколада?

– А то как же! Сколько моей душе угодно. Иной раз она дает их мне вместо завтрака, – заявил он, с самым честным выражением лица глядя ей прямо в глаза.

Джордан с трудом спрятала улыбку. Ох уж эти малыши!

– Ладно, милый, как скажешь. Бери все, что тебе понравится.

Не прошло и нескольких минут, как Джордан узнала удивительные вещи. Оказывается, рацион четырехлетнего малыша состоял в основном из расфасованных по картонным коробкам быстрозамороженных и насквозь пропитанных консервантами полуфабрикатов. Похоже, Спенсер действительно не лукавил по поводу того, что он обычно получал на обед.

Правда, Джордан очень скоро все-таки усомнилась в его словах. Случилось это, когда Спенсер принялся уверять ее, что на ночь мама обычно дает ему вместо ужина пломбир, посыпанный сверху шоколадными драже, и все это он запивает бутылкой крем-соды.

Однако она купила и пломбир, и шоколадное драже, и крем-соду.

После этого Джордан накупила еще целую кучу того, что так любят дети: несколько упаковок картонных коробок, где лежали уже приготовленные и замороженные коржи для пиццы с пакетиками кетчупа, сыра и перца, пакеты с томатным соком и много чего еще. Хотя Джордан предпочла бы сама приготовить Спенсеру пиццу. И не такую, из пакета, а домашнюю, восхитительную пиццу со свежими помидорами и базиликом.

Купила она и коробку макаронных рожков с сыром, а еще – виноградный конфитюр и сироп. А вдобавок к этому целую упаковку маленьких пакетиков сока, хотя внутри у нее все переворачивалось при одном только взгляде на эту бурду, состоявшую, по мнению Джордан, в основном из подслащенной воды, в которую производители добавили – если вообще добавили – крошечную капельку настоящего сока.

Потом она позволила Спенсеру прихватить несколько пакетиков с жевательной резинкой – малыш сказал, что его мама ничего не имеет против жвачки.

Когда они с Фиби были маленькими, они часто рассуждали о том, как когда-нибудь сами станут мамами. И тогда же они пообещали друг другу, что не будут возражать, если в будущем их собственные дети станут на обед есть пирожные, а на завтрак – пиццу. Что не станут ворчать, если они влезут в шорты уже в марте, а по вечерам не будут гнать их в постель. Фиби с Джордан тогда торжественно поклялись друг другу никогда не совершать тех ошибок, которых не избежали их родители, и не изводить собственных детей кучей никому не нужных и неизвестно кем придуманных правил.

«Вот, – подумала Джордан, толкая перед собой тележку, – и получается, что либо Спенсер хитрит, когда рассказывает, чем его кормят дома, либо Фиби сдержала свое слово».

Правда, Джордан сильно подозревала, что Спенсер все-таки сжульничал – диета из содовой, замороженной пиццы и шоколада не для четырехлетнего малыша. Но было так приятно немного побаловать беднягу! В конце концов, он чуть ли не впервые развеселился с тех пор, как…

Да что уж там – со вчерашнего вечера. После того как за Бо Сомервиллом захлопнулась дверь, Спенсер так ни разу и не улыбнулся.

Достаточно ей было только вспомнить о Бо, и лицо ее запылало. Вчера, не успел он уйти, как Джордан принялась ругать себя за то, что позволила ему напроситься на ужин. Вечером, забравшись под одеяло, она со стоном уронила на подушку гудящую от усталости и бессонной ночи голову и почти мгновенно уснула. Джордан снились сны. И в них неизменно присутствовал Бо.

В этих ее снах они занимались любовью. Внезапно проснувшись, Джордан рывком села на кровати. Она вся горела. Губы ее, казалось, еще чувствовали вкус его поцелуев, а тело слегка содрогалось от прикосновений горячих ладоней Бо.

Потом вдруг что-то ярко вспыхнуло в ее мозгу – и она поняла, что заставило ее проснуться.

Спенсер! Снизу, из комнаты для гостей, которую она отвела Спенсеру, доносился тоненький плач. «Скорее всего малышу приснился кошмар», – решила Джордан. Однако к тому времени, как она влетела к нему в комнату, он снова забылся тревожным сном. Джордан осторожно присела на краешек постели и долго сидела так в темноте, гадая, почему так колотится ее сердце – из-за перепугавших ее стонов Спенсера или из-за того, что ей никак не удавалось выкинуть из памяти свой собственный сон…

– Джордан, а можно, я возьму какие-нибудь комиксы? – вдруг, прервав ее мысли, умоляющим тоном спросил Спенсер. – Пожалуйста!