Не каждый день и далеко не каждому парню, даже в блистательном мире Дина Робийара, доведется увидеть безголового бобра, марширующего по обочине дороги.
– А, черт... – пробормотал Дин, ударив по тормозам новенького, с иголочки, «астон-мартен-вэнкуиш» и останавливаясь прямо перед «бобром».
Но «бобер», не обращая на него внимания, прошествовал мимо: широкий плоский хвост волочится по гравию, маленький острый носик надменно задран вверх. Так высоко, что, похоже. девчонка в самом деле ничего не видит. Судя по всему, Дину попался ужасно обозленный бобер. Вернее, бобриха, поскольку вместо усатой, ушастой и мохнатой головы из выреза костюма выглядывало маленькие личико с темными, мокрыми от пота волосами, забранными в короткий неряшливый хвостик.
И поскольку Дину до чертиков надоело собственное угнетающее и способствующее острой депрессии общество, он распахнул дверцу и ступил на обочину Колорадского шоссе. Первыми показались только что купленные ботинки от «Дольче и Габбана». За ними последовало остальное: все шесть футов три дюйма стальных мышц, бритвенно-острых рефлексов и непревзойденного шика... По крайней мере – это так любил говаривать его пресс-агент. Ничего не скажешь, недалеко от истины, хотя Дин и вполовину не был так тщеславен как любил изображать на людях. Хороший способ держать окружающих на расстоянии, не позволяя подобраться ближе, чем ему бы хотелось.
– Э... мэм... Вам, случайно, не нужна помощь?
Бобровые лапки продолжали двигаться и прежнем ритме.
– Пистолет имеется?
– В принципе да... но не при мне.
– Тогда вы мне ни к чему, – бросила она удаляясь.
Дин, ухмыляясь, последовал за ней. И поскольку короткие мохнатые лапы вряд ли могли соревноваться в скорости с бесконечно длинными ногами футболиста, потребовалась всего пара шагов, чтобы догнать «бобриху».
– Приятный денек, – заметил он – Правда, слишком теплый для мая, но я не жалуюсь.
Она резанула его взглядом леденцово-зеленых глаз, почти единственных частей тела, имевших изгибы. Все остальное состояло из углов и прямых линий: от хрупких скул до крошечного, напоминавшего наконечник стрелы носика и подбородка, достаточно острого, чтобы разрезать стекло. Но дальше шли уж совершенно неожиданные детали: как, например, широкая и поразительно пухлая верхняя губка. Нижняя была еще полнее, приводя на память детские непристойные стишки, отчего Дину вдруг стало неловко.
– Актер, – брезгливо протянула она. – Мне, как всегда, везет.
– Почему вы вдруг вообразили, что я актер?
– Вы смазливее многих моих подруг.
– Это мое проклятие.
– Да вы даже не делаете вид, что смущены!
– С некоторыми вещами приходится мириться.
– Братишка...
Презрительно фыркнув, она продолжала путь.
– Хит, – представился он. – Хит Чампион.
– Это вы только сейчас придумали? Наглое вранье.
Так оно и было, но не в том смысле, какой подразумевала она.
– Для чего вам пистолет? – полюбопытствовал Дин.
– Убить бывшего любовника.
– Того самого, что выбирал вам гардероб?
Она развернулась с такой скоростью, что большой хвост в форме весла ударил его по ноге.
– Оставьте меня в покое, договорились?
– И пропустить самое интересное?
Она оглянулась на его спортивную машину: сногсшибательный черный, как ночь, «астон-мартен-вэнкуиш-С» с мощным двигателем. Машина обошлась ему в пару сот тысчонок, что, впрочем, не проделало особо большой прорехи в его состоянии. Быть куотербекомосновного состава футбольной команды «Чикаго старз» – почти все равно, что владеть банком.
Она едва не выколола себе глаз, откидывая пропотевшую прядь волос со щеки лапой, которая, похоже, была намертво пришпандорена к костюму.
– Пожалуй, я не против, если немного меня подвезете.
– Надеюсь, вы не собираетесь сжевать всю обивку?
– Не валяйте дурака. И нечего меня дразнить.
– Мои извинения.
Дин впервые в жизни обрадовался тому, что решил остановиться на дороге.
– Прыгайте, – пригласил он, кивком показав на машину.
Хотя девушка напросилась сама, все же не спешила садиться и явно колебалась. Ему бы следовало помочь ей, и он открыл дверцу, но тут же отступил, желая в полной мере насладиться зрелищем.
Самым интересным в ее костюме, разумеется, был хвост. Мерзкая штука была на пружинке, и когда она попыталась устроиться на пассажирском сиденье, хвост непристойно задрался и забарабанил по голове. Девушка так расстроилась, что попробовала оторвать мешавший придаток, но, когда ничего не получилось, попросту наступила на него.
Дин задумчиво поскреб подбородок.
– Не слишком ли вы жестоки к старине бобру?
– Ну все, с меня хватит! – прошипела она, и снова пустилась в путь.
– Еще раз простите, – едва удерживаясь от смеха, крикнул он вслед. – Вот из-за подобных шуточек женщины и теряют уважение к мужчинам. Я стыжусь себя! Не сердитесь и позвольте вам помочь.
Далее у него хватило ума молча наблюдать, как гордость борется в ней с усталостью. Он не удивился, когда усталость победила. Вернувшись, она позволила ему сложить ее хвост. Немного подумала и, прижав хвост к груди, осторожно влезла внутрь. Пришлось сидеть на одной ягодице и пялиться поверх хвоста, чтобы разглядеть дорогу.
Дин сел за руль. От костюма бобра исходил странный мускусный запах, живо напомнивший школьную мужскую раздевалку. Слегка приоткрыв окно, он вырулил на дорогу.
