Ночь ночей. Легенда БЕНАПах - [17]
— Задание сформулировано четко, — скромно уточнил Курнешов. — «Опытные офицеры разведки сами формируют свои группы и самостоятельно выбирают форму поиска». Там им об этом повторено в присутствии командующего фронтом.
— Командующий фронтом — это одно, а ваш этот… совсем другое! — замполит быстро заводился и срывал свое раздражение на Курнешове.
Но Василий был невозмутим.
— Мы еще за кое-какие выкрутасы с ним по-настоящему не разобрались, а он новые придумывает.
Курнешов никогда не влезал в споры с начальством, в этом отношении он был уникален — ни взглядом, ни жестом не даст подумать, что он не согласен, а тут возьми и скажи:
— Но ведь сам полковник Захаренко разбирался…
— Это он свою бархатную… спасал, — имелась в виду «шкура».
В запале Градов дал промашку — ведь при Борисе Борисовиче!
— Вот он и доказывал, дескать, «нет в нашем гвардейском ничего политического, никакого криминалу». И сумел — спас…
— Кстати, и тебя, и меня… — сказал комбат.
— Вот-вот, нашлись еще добренькие, — это он имел в виду самого комбата. — Так ему и скажи… — не мог угомониться Градов.
Курнешов еле заметно усмехнулся, мол, «вот ты сам попробуй и скажи…»
Его усмешка не прошла незамеченной.
— Я вообще не понимаю, почему опять именно он?.. Но настаиваю на усиленной группе в… двенадцать человек! — Градов уже обращался прямо к майору Беклемишеву. — Нам с тобой отвечать…
Тот все-таки ответил:
— Нельзя так нагружать эту разведку. Ведь им бой противопоказан. Нужна максимальная скрытность и подвижность…
— Учи меня, учи дурака, а то я всего этого не знаю, — язвил замполит.
Горе большинства политработников состояло в том, что они в силу своей постоянной ненужности, каждодневной отчетности, а попросту — доносительства и бесполезности, стали мнить себя организаторами и знатоками разведки, как будто доносительство и разведка это одно и то же. Разведка в кругу политработников стала даже модой: сидишь себе в затишке и будто бы тайно вершишь значительные дела! И чем больше пил Градов, тем активнее начинал проявляться у него этот зуд.
Комбат давно привык к тому, что до обеда его замполит постоянно пребывал в злобном расположении духа и был недоволен всем на свете. Беклемишев сильно потер руки, словно высекал искру, и сказал:
— Знаешь, ответственность ответственностью, только ведь мы с тобой вот здесь сидим, а его туда посылаем…
— Тоже не в тылу сидим, — растопырил большие ручищи Градов.
— Само собой, само собой. Но и не на передовой… Потерпи немного, того и гляди с ним за тебя рассчитаются…
Курнешов осторожно загнул средний палец за указательный.
— Ну и шуточки у тебя, скажу… — обиделся Градов.
— Извини, — сразу согласился комбат и приложил ладонь к груди — как покаялся.
— Задание серьезное, с нас ведь тоже спросится… — насупился и твердил замполит.
— Хорошо, — комбат всегда старался с Градовым не связываться, тем более что после обеда с ним сговориться куда проще. — Передайте гвардии лейтенанту: группу даем ему усиленную, двенадцать человек. С радиосвязью. Но… отбирать ее он будет сам. И форма поиска, согласно приказу разведотдела, по его усмотрению.
— А почему он сам не пришел? — снова дернулся Градов.
— Готовится к выходу. Я все передам — дословно.
— Мы все время ему потакаем. Боком! Боком нам все это вывернется, — почти угрожал замполит. — Вот попомните.
— Ну, боком, так боком, — ответил комбат. — Можете идти, — кивнул он Курнешову, и тот вышел из фургона. — Он, конечно, фрукт, — сказал комбат и сильно потер бритую голову.
— Еще какой! — тут же подхватил Градов.
— Но урожайный, — заметил Беклемишев.
— И не безвредный, — добавил все-таки замполит, выставив как штырь указательный палец. — С ним всегда какие-нибудь «туё-моё»!
— Знаешь, «только в бесплодные деревья камней и палок не бросают».
— Здорово, это кто сказал?
— Не помню, — Беклемишев решил немного позлить своего заместителя. — Вот странно получается, среди твоих орденов минимум два заработаны им… Минимум!.. И у меня тоже.
Лицо у Градова оплыло и обиженно вытянулось.
— Ну-у?.. — он не догадывался, куда клонит комбат.
У тебя и у меня в два раза больше орденов, чем у него. Вот тебе и «баранки гну»! — уже резче крякнул Беклемишев.
— Так ведь представление к награде — твоя забота, — решил взять реванш Градов и опять растопырил большущие руки.
— А не подписывать и останавливать его наградные — твоя работа?.. Да? — так они могли и поссориться, но оба научились вовремя останавливаться.
Группа вышла на опушку бурого подлеска. Здесь как Мамай прошел пожарищами. Казалось, никогда не зазеленеют эти опаленные хлысты. Туман полосами висел в воздухе. Луны не было. Где-то рядом притаились дозоры охранения. Тишина, мрак. Даже осветительных ракет не было. Внутри тумана лежала изуродованная дивизиями и корпусами ничейная полоса.
Взводный еле слышно что-то напевал.
— Ты что? — тихо спросил Курнешов.
Взводный оттащил его в сторонку и прямо в ухо произнес:
— Я их всех туда не возьму. Всегда недодавали, а тут попали в фокус: «На, подавись!» Представляешь, если прищемят?.. Да я там половины людей не досчитаюсь… И не пройти здесь такой ватагой.
— А сколько? — осторожно спросил Василий.
Писать рассказы, повести и другие тексты я начинал только тогда, когда меня всерьёз и надолго лишали возможности работать в кинематографе, как говорится — отлучали!..Каждый раз, на какой-то день после увольнения или отстранения, я усаживался, и… начинал новую работу. Таким образом я создал макет «Полного собрания своих сочинений» или некий сериал кинолент, готовых к показу без экрана, а главное, без цензуры, без липкого начальства, без идейных соучастников, неизменно оставляющих в каждом кадре твоих замыслов свои садистические следы.
Это произведение не имело публикаций при жизни автора, хотя и создавалось в далёком уже 1949 году и, конечно, могло бы, так или иначе, увидеть свет. Но, видимо, взыскательного художника, каковым автор, несмотря на свою тогдашнюю литературную молодость, всегда внутренне являлся, что-то не вполне устраивало. По всей вероятности — недостаточная полнота лично пережитого материала, который, спустя годы, точно, зрело и выразительно воплотился на страницах его замечательных повестей и рассказов.Тем не менее, «Обыкновенная биография» представляет собой безусловную ценность, теперь даже большую, чем в годы её создания.
Фронтовой разведчик, известный кинорежиссер (фильмы: «Последний дюйм», «Улица Ньютона», «Крепкий орешек» и др.), самобытный, тонкий писатель и замечательный человек Теодор Юрьевич Вульфович предлагает друзьям и читателям свою сокровенную, главную книгу о войне. Эта книга — и свидетельство непосредственного участника, и произведение искусного Мастера.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Встретив незнакомый термин или желая детально разобраться в сути дела, обращайтесь за разъяснениями в сетевую энциклопедию токарного дела.Б.Ф. Данилов, «Рабочие умельцы»Б.Ф. Данилов, «Алмазы и люди».