Ночь ночей. Легенда БЕНАПах - [19]
На обратном пути разведгруппа выходила из черного горелого леса, спускалась в ложбину к старому грузовику. Торопились, их уже заставал рассвет. А далеко позади шли двое: Курнешов и взводный. На дороге стоял уполномоченный СМЕРШ.
— С возвращением! — еще издали крикнул он.
— Ты здесь зачем? — спросил командир разведки.
— Приказано обеспечить безопасность, — он торжественно развел руки.
— Чью?
— Твою.
Командир спрятал голову в плечи:
— Легче было бы с нами туда сходить, — они уже сошлись и двигались в одном направлении.
— Чтоб ваших шуточек не слышать, я знаешь, куда пошел бы?.. Знаешь, куда?.. Нам нельзя… — с убежденностью сообщил он.
— Еще бы! — улыбнулся взводный.
Шли быстро, интонация разговора была на редкость мирная, даже приятельская.
Курнешов знал, что сейчас ни о чем спрашивать не следует, а уполномоченный этого не знал, ему хотелось поговорить:
— Что будешь докладывать?
— «Задание выполнено».
— А потери?
— Потерь нет.
— А раненые?
— Раненых нет. Вот только у меня нога подвернулась.
— Вижу, прихрамываешь… Ну и везу…
— Еще раз вякнешь, у тебя лично будут потери.
— Н-н-ну-у-у, извини… — младший лейтенант выглядел покладистым, даже веселым. — Может, поедем на моем мотоцикле? С ветерком.
— Нет, я с ними. Мало ли что… Вот если Василий?
— Я с тобой. Так велено.
— Как знаешь…
И еще взводный благодарил судьбу за то, что потерь на этот раз не было (или за то, что было меньше, чем у других)… Только одна везучесть в разведке мало ценится — подай еще сведения о противнике, достоверность, результаты…
Когда взводного попросили рассказать, как они добыли этот противогаз, он сразу ответил:
— Противогаз дерьмо, старого образца, говорить не о чем. А вот немец попался литой! Спросите у ребят — они его несли…
— А куда же он делся?.. Ну-ну, потолковее.
— Мы идем… согнутые в три погибели, еле ногами перебираем. А немец, самостоятельный такой, разогнутый… Меня это оскорбило. Я его спрашиваю: «Почему не по форме? Где ваш противогаз?» А он мне: «Нихт ферштеен — в гробу я его видал». Тут сержант Медведев возмутился: «Как, скотина, с офицером разговариваешь?!» — и по балде ему… Я говорю Медведеву: «Это вы зря, и не расчетливо — ведь его теперь нести придется… вам!..» Пора возвращаться, а немец ногами не двигает. Костин взвалил его на Медведева — тот несет. Не сопротивляется. Но вот-вот сам отдаст концы, немец его почти целиком в землю вдавил… Костин человек сердобольный, ухватил пленного за ноги, немного помогает — а сам ругается словами. Нехорошими… Враги, разумеется, услышали, им это не понравилось — стали стрелять. Костин кричит им: «Что вы делаете, злодеи?! Вы же можете в своего попасть!» А они шмаляют… Одна пуля возьми и попади… В кого, в кого! В нашего немца. Пришлось положить его на землю, а самим сматываться с этим дерьмовым противогазом… Опять в три погибели.
— Ты толком когда-нибудь что-нибудь расскажешь?
— Вот посмотри, все правда: противогаз сдан в штаб, немец убитый лежит как раз посередине нейтралки, можешь сходить и посмотреть, Костин и Медведев сидят в землянке, ждут, когда кто-нибудь наградные листы на них напишет…
И вот так всегда — балаган балаганом, а в наградных листах, действительно, сплошь несусветные подвиги… А попробуй напиши про их действительные поступки — никогда не наградят. Им там наверху выдумку подавай! И поядренее!! Обыкновенный подвиг, с их точки зрения, дело плевое, каждый дурак совершить может… Дурак-то сможет, а вот ты сам попробуй.
После взрыва в лесу, когда погибла та худощавая высокая подруга, у Юли обгорели волосы, брови и ресницы. Появилась совсем короткая мальчишеская стрижка, и она стала чуть пририсовывать брови. Юлю наскоро подлечили, она на некоторое время исчезла, её никто нигде не видел. Потом появилась — глаза, хоть чуть опаленные, остались такими же светлыми пугливыми. Острые локти Юля так же плотно прижимала к тонкой талии… Трудно было представить ее в бою, да еще рядом с тяжелыми и неповоротливыми самоходками… Кто-то из солдат сфотографировал Юлю у палатки медсанбата, она внимательно рассматривала свое лицо в маленькое зеркальце…
Мотоциклист Гена рассказал ей:
— Ровно через месяц, день в день, после Тоси Прожериной, в ночном бою, когда кто-то на кого-то напоролся во мраке, а потом долго не могли понять: кто на кого?! И как?.. — погиб Виктор Кожин — «вот так: бац — и нету…»
Его ординарца трясло, он закидывал голову на спину и говорил, говорил, не мог остановиться:
— Помпозох все шипит: «Так хоронить! Без ничего! Приказа не знаете?!» — Да знаю я этот… приказ — хоронить без одежды… И прямо у него на глазах завернул лейтенанта в новую плащпалатку… Зло меня взяло! Да я эту палатку!.. Этого помпозоха!.. Этих… «Не подходи, — говорю, — а то!..» Так и захоронили… Главное ведь, что ровно через месяц, день в день, после Тоси…
— А председатель?.. — осторожно спросила Юля.
Гена кивнул ей ободряюще и чуть заметно улыбнулся:
— Как всегда… В полном порядке!
Она изредка наведывалась в разведывательный батальон. Навещала подруг-радисток. Изредка…
Они встретились на тропе.
— Почему никогда не зайдете, Юлечка?
— А вы не приглашали, председатель.
Писать рассказы, повести и другие тексты я начинал только тогда, когда меня всерьёз и надолго лишали возможности работать в кинематографе, как говорится — отлучали!..Каждый раз, на какой-то день после увольнения или отстранения, я усаживался, и… начинал новую работу. Таким образом я создал макет «Полного собрания своих сочинений» или некий сериал кинолент, готовых к показу без экрана, а главное, без цензуры, без липкого начальства, без идейных соучастников, неизменно оставляющих в каждом кадре твоих замыслов свои садистические следы.
Это произведение не имело публикаций при жизни автора, хотя и создавалось в далёком уже 1949 году и, конечно, могло бы, так или иначе, увидеть свет. Но, видимо, взыскательного художника, каковым автор, несмотря на свою тогдашнюю литературную молодость, всегда внутренне являлся, что-то не вполне устраивало. По всей вероятности — недостаточная полнота лично пережитого материала, который, спустя годы, точно, зрело и выразительно воплотился на страницах его замечательных повестей и рассказов.Тем не менее, «Обыкновенная биография» представляет собой безусловную ценность, теперь даже большую, чем в годы её создания.
Фронтовой разведчик, известный кинорежиссер (фильмы: «Последний дюйм», «Улица Ньютона», «Крепкий орешек» и др.), самобытный, тонкий писатель и замечательный человек Теодор Юрьевич Вульфович предлагает друзьям и читателям свою сокровенную, главную книгу о войне. Эта книга — и свидетельство непосредственного участника, и произведение искусного Мастера.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Встретив незнакомый термин или желая детально разобраться в сути дела, обращайтесь за разъяснениями в сетевую энциклопедию токарного дела.Б.Ф. Данилов, «Рабочие умельцы»Б.Ф. Данилов, «Алмазы и люди».