Ночь для любви - [64]

Лили долго молчала. «Потому что я уже замужем. Потому что я люблю его. Потому что я уже спала с ним, отдавала ему не только свое тело, но и душу. Потому что... Потому что...»

— Не могу, — наконец ответила она. — Вы знаете причину.

— Да, моя дорогая. — Элизабет взяла Лили за руку. — С моей стороны было бы нелепым заверять вас, что время все лечит. Я ничего похожего не испытывала, поэтому не знаю, как залечить те раны, которые были нанесены вам и от которых вы страдаете. Но вы сильная женщина, Лили. Уверена, что не ошибаюсь в этом. Вы выживете, моя дорогая, вы не будете влачить жалкое существование, а извлечете пользу из моих связей и рекомендаций. Однако материально я не собираюсь поддерживать вас. Вы сделаете это самостоятельно. Я в этом абсолютно уверена.

Но Лили не была уверена, что все сказанное ее вполне устраивает. Когда игра стала превращаться в реальность, породившую в Лили новые мечты, ее настроение заметно ухудшилось. С каждой милей расстояние между Невилем и ею увеличивалось, и это расстояние может никогда не сократиться и не сблизить их снова.

— Спасибо, — сказала Лили.

— Расскажите мне, — вновь заговорила Элизабет, после того как они молча проехали значительное расстояние, — что произошло с вами, Лили, за те долгие месяцы, когда Невиль считал вас погибшей?

— Правду? — вздрогнув, спросила Лили.

— Мне кажется, что французы могли бы информировать британцев, что у них в плену долгое время находится жена офицера. Они могли бы обменять вас на одного из своих офицеров, захваченных в плен англичанами. Но они этого не сделали, не так ли?

— Нет, — подтвердила Лили.

— Лили, — сказала Элизабет, прежде чем Лили продолжила, — я хочу, чтобы вы знали: вам совсем не обязательно доверять мне свои секреты. Но вы выросли среди мужчин, моя дорогая. Возможно, вы не знаете, как хорошо иметь в качестве друга женщину, которая сможет вас понять.

Откинув голову на подушки и закрыв глаза, Лили рассказала Элизабет все свои злоключения со всеми горькими, грязными и унизительными подробностями, которые она утаила от Невиля, рассказывая ему о своей жизни в плену. К тому времени, как она закончила свой рассказ, рука Элизабет уже крепко сжимала ее руку. Это прикосновение было до странности успокаивающим. Это было прикосновение женщины, сочувствующей другой женщине. Элизабет поняла, что значит оказаться в плену, когда у тебя отбирают свободу, а затем, что еще более унизительно, отбирают и тело, чтобы пользоваться им ради удовольствия. Другая женщина поняла ту огромную внутреннюю борьбу, которую ей пришлось вести изо дня в день, чтобы не сломить в себе тот внутренний стержень, который дает человеку силу сохранить достоинство и самоуважение. Этого нельзя отнять ни насилием, ни даже угрозой смерти.

— Спасибо, — одновременно сказали они друг другу после короткого молчания, и обе рассмеялись, хотя этот смех нельзя было назвать веселым.

— Знаете, Лили, мужчины считают, что они должны сохранять твердость духа даже тогда, когда в их жизни происходит самое тяжелое. Женщины не такие глупые. Они могут поплакать, моя дорогая.

И Лили заплакала. Она рыдала до тех пор, пока не выплакала всю боль. Она рыдала, уткнувшись лицом в колени Элизабет, а та гладила ее по голове и приговаривала что-то ласковое.

Наконец Лили выпрямилась, осушила слезы и извинилась за мокрое пятно, оставшееся на юбке Элизабет.

— В следующий раз вы должны хорошо подумать, прежде чем предлагать мне поплакать, — сказала она с нервным смешком.

— Невиль это знает? — спросила Элизабет.

— Только основные факты и никаких подробностей, — ответила Лили.

— Хорошая девочка. А теперь будем смотреть в будущее и мечтать, да? Лили, моя дорогая, нам будет весело, весело, весело!

* * *

Невиль ждал месяц.

Он пытался вернуться к обычной жизни. В понятие обычной жизни входило возобновление тесных дружеских отношений с сестрой и кузиной.

Отношения с кузиной были натянутыми. Ему не хотелось вводить Лорен в заблуждение и вселять в нее уверенность в то, что его ухаживания возобновятся; она же, в свою очередь, старалась делать вид, что ничего подобного не ждет от него. Гвен была почти откровенно недружелюбна. Как правильно заметила Лорен за обедом накануне отъезда Лили, прошлое уже не вернется.

Однако все ожидали, что Невиль и Лорен поженятся. Соседи, которые приезжали в дом под любым благовидным предлогом и чаще приглашали на обеды к себе, партнеры по картам, любители танцев и пикников были слишком хорошо воспитанными людьми, чтобы говорить об этом открыто, но всяческими намеками и другими окольными путями пытались разузнать побольше.

Не ожидают ли они в ближайшее время возвращения барона Галтона, дедушки мисс Эджворт, пыталась выведать леди Лей.

Мисс Амелии Тейлор хотелось знать, не собирается ли графиня Килбурн вернуться из вдовьего дома в свою прежнюю резиденцию? Она спрашивала об этом якобы потому, что, приехав вместе с сестрой в особняк, может застать там только его светлость, а даже мысль об этом вгоняла ее в краску.

Миссис Каннадайн как-то спросила Невиля, не одиноко ли ему в большом пустом доме, где уже не живут его сестра и кузина?