Нити судеб человеческих. Часть 3. Золотая печать - [12]

- Давай знакомиться, - мужчина повесил полотенце на гвоздь и подошел к Февзи. – Меня зовут Ахтем, я сам ялтинский. В Узбекистане работал на шахте, в Палванташе, слышал? Дом там у меня, я его не продал на всякий случай. И правильно сделал - жена с дочкой вынуждены были вернуться, после того, как здесь наше жилище бульдозером снесли. А мы с Аметом остались, прятались от властей у наших, ну - у Меметовых, раньше я их не знал. Да… И что бы теперь ни случилось, будем начинать жизнь на своей Родине. Правда, Амет? А мама с сестренкой к нам летом приедут, да?

- Конечно, - коротко отвечал Амет, рот которого был набит хлебом.

- Значит, Амет школу пропустил? - произнес Февзи, и понял, что опять он говорит не то. Он, бывший со своим народом в его самые страшные годы, а теперь волей судьбы отдалившийся, немного растерялся, встретившись с сегодняшней его бедой.

- Какая школа! Тут за родную землю надо зубами держаться, а школа потом! Ну, долго рассказывать, время еще будет, если не выгонишь нас. О себе скажи, ты как, прописан здесь? - Ахтем оглянулся. - Домик неплохой, в городе. Как тебе удалось?

- Уверен, что мой рассказ будет длиннее твоего, - рассмеялся Февзи. Потом посерьезнел и произнес:

- Смеемся, да? А ведь такое горе позади… Надеюсь, что впереди горя не будет, будут трудности…, - и он замолчал.

Помолчал и гость, потом спросил:

- Так как же ты тут оказался? Ты был в ссылке?

- А как же! – воскликнул Февзи. – В Крыму, думаешь, все время оставался? У меня в Узбекистане все родные умерли, вся деревня погибла…

Гость печально покачал головой:

- У всех у нас одно горе… Да, впереди борьба. Теперь времена другие, конечно, но эти русские никак не хотят успокаиваться, злобствуют. Чего им еще от нас нужно? Половину нашего народа уничтожили… Нет на этих русских Божьего суда!

Февзи вскинул голову и уставился взглядом на гостя. Его покоробило от этих слов. Перед его внутренним взором промелькнула череда русских людей, которые помогали ему на его нелегком жизненном пути, с которыми он дружил и дружит сейчас, рядом с которыми работает. Нет, не встречал он ни одного русского, или, говоря пространнее, ни одного русскоязычного человека, который подпадал бы под определение «злобствуют». Но в одном прав его гость - все злое и подлое власти делают от имени русских людей, апеллируют к русской истории, к русским захватам на востоке и на западе, к «славе русского оружия». А при чем тут русский человек?

- Наш народ в трудном положении, - вслух произнес он - Но при чем тут простой русский человек?

Ахтем в свою очередь пристально посмотрел на него, но ничего не сказал.

После трапезы хозяин и гость удобно уселись на широкой софе, поджав под себя ноги, а мальчишка нашел какую-то книгу и, придвинув табуретку под лампу, зачитался.

- Расскажи, как ты здесь устроился, - попросил Ахтем, и Февзи вкратце поведал ему о своей жизни, начиная с прибытия в Голодную Степь.

Теперь, когда Ахтем узнал кое-что о хозяине дома, он решил вернуться к разговору, который прервался едва начавшись.

- Да, слава Аллаху, ты жив и, видно, тут хорошо устроился. Но – не обижайся! - плохо, что от своих оторвался, - начал он. - Ты, вот, обиделся за русских людей… Да, я тоже знаю про академика Сахарова, про генерала Григоренко, про женщину эту, адвоката, забыл фамилию. Она, кажется, еврейка, но не важно. Еще другие есть, которые тоже за нас. А вот русский сосед Меметовых долго следил и выследил, что мы с сыном посторонние, незаконно проживаем. Написал донос в милицию, и вот мы зимой оказались раздетыми на улице. Если бы сынишка этого соседа не рассказал о том, что отец все выскакивает на крыльцо, ждет приезда дружинников, мы бы с Аметом сейчас в холодной каталажке бы сидели. Зачем он это сделал? Ведь никакой пользы ему от нашего ареста не будет! Зачем душу своего собственного сына доносительством подлым своим калечить? Только мальчишка хорошим оказался…

Февзи, имея перед глазами картину пробиравшихся навстречу снежному ветру плохо одетых людей, не мог ничего возразить. Он, между прочим, ничего не знал про ни академика Сахарова, ни про генерала, который встал на защиту крымских татар, ни про женщину-адвоката - никак не мог он приобрести давно желаемый транзисторный радиоприемник, дефицитную «Спидолу».

- И у меня друзья русские ребята, мы вместе не раз выходили плечом к плечу из разных передряг, - продолжал Ахтем. - Но в Крыму кто над нами глумится? Их тут в Крыму натравливали на нас десятилетиями, они были уверены, что у нас рога на голове растут…

- Но они же не виноваты, что стали жертвой пропаганды, да и не все поддались этой пропаганде, - перебил Февзи, и подумал о Константине Федоровиче из Судака.

- А я в чем-нибудь виноват? За что они надо мной издеваются на моей же родине? - в голосе Ахтема появились грозные нотки. - Да, я малограмотный, я даже семилетку не закончил, факт. Но когда здесь в Крыму мне не дает прописку майор милиции, армянин по национальности, я не скажу, что это армянин нарушает мои права. Армянин этот или другой какой-нибудь там еврей, они все работают на Россию. Кто нас выселил? Скажешь Советский Союз? Нас выселила Россия!