Нити судеб человеческих. Часть 3. Золотая печать - [11]

- Кайдан кельдиниз? Откуда вы?

Прохожие были удивлены не менее Февзи.

- Татарсынмы я? Ты татарин? – спросил взрослый, и Февзи разглядел в опустившихся сумерках сгорбившегося мужчину в явно не зимней куртке и рядом с ним тоже не по погоде одетого мальчонка лет десяти.

- Эбет, татарым! – воскликнул Февзи, удивленный и обрадованный. Он пригляделся. На ногах мальчика были большого размера ватные валенки, называемые бурками, а мужчина был в стоптанных низких ботинках, которые тонули в уже наметенном сантиметров на пять снегу.

- Вы откуда, куда идете? – озабоченно спросил Февзи.

- Эй, бизим алымыз мюшкюль, - горестно, но с вдруг появившейся при встрече земляка надеждой произнес мужчина. – Наши дела плохи. Видишь, темнеет, похолодало, а мы на улице остались, некуда нам идти.

- Как это некуда идти! – воскликнул Февзи, и, взяв мальчишку за руку, быстро пошел с ним вперед. Через пять минут они уже входили в ворота.

Зайдя в дом, Февзи велел гостям располагаться.

- Сейчас разожгу печь, дрова у меня приготовлены, - и он быстро скинув телогрейку, стал готовить лучины для розжига.

Гости, между тем, раздевались медленно, и Февзи увидел, что они вовсе окоченели.

- Что же это вы в такую погоду гуляете? – задал он глупый вопрос. Потом сразу же спохватился:

- Какая беда вас настигла? - а в печи уже запылало пламя, охватывая сухие поленья.

Гости не отвечали, они сняли с себя верхнюю одежду, и теперь мужчина стаскивал с себя ботинки. Он также молча стянул носки и стал растирать пальцы ног, мальчик пришел ему на помощь. Февзи понял, что надо срочно согреть сильно замерзших людей. Он снял с чугунной плиты круги и поставил на открытое пламя таз с водой, рядом поставил чайник. Чтобы плита быстрее разогрелась, он подбросил в огонь несколько сухих досок, которые обычно использовал для растопки.

- Помощь моя нужна? – спросил он, подойдя к гостям.

- Ноги окоченели, - проговорил мужчина, растирая пальцы и ступню на одной ноге, мальчик же растирал отцу другую ногу.

- Понимаешь, - разговорился, наконец, мужчина, - оказалось, что его бурки ему малы, и калоши малы. А других ему подыскать не могли. Он через полчаса уже захромал, идти не мог. Я обул его в свои, а сам пошел в летних туфлях, в тонких носках. Если бы не похолодало, то ничего, дошли бы, - добавил он.

- А куда вы направлялись? – спросил Февзи, все еще в недоумении, но ответа опять не получил. Он подошел к плите и попробовал рукой воду.

- Все, горячая! – он снял таз с плиты и поднес его к мужчине, который не ответил на его вопрос. – Вот, давай, грей ноги.

- Нет, надо сперва растереть пальцы, - возразил мужчина, и Февзи сообразил, что да, что отмороженные ноги опускать в горячую воду нельзя.

- Нет, пальцы не отморожены, - говорил между тем гость, рассматривая ноги, - только сильно закоченели.

 На керогазе уже зафырчала кастрюля с фасолевым супом, а на плите тоненько запел медный чайник. В комнате становилось заметно теплее, и даже лампочка под потолком, казалось, стала светить веселее.

- Все, сынок, иди, займись собой, - произнес мужчина. Он придвинул таз с водой и опустил в него ноги. – О-о! Хорошо-о-о!

Мальчик, черноглазый, с коротко остриженной головой, отошел от отца и спросил у Февзи, где можно помыть руки.

- Вон, подойди к умывальнику, - показал Февзи в угол. – Я сейчас подолью теплой воды. А у тебя ноги не замерзли?

- Нет, - улыбнулся мальчик, - у меня только шея замерзла и еще лицо.

- Понимаешь, - продолжил мужчина, - мы с сентября жили в одной семье, я их раньше не знал. Зашли к ним заночевать, да так и остались. Им удалось зацепиться, купили большой дом, вчетвером живут. Меметовы, из Джанкоя родом, в Узбекистане жили в Самаркандской области. Зимой мы с сыном ходили в их одежде, а сейчас власти нас обнаружили, какая-то сволочь донесла. Надо было срочно уходить, и я постеснялся брать у них теплые пальто – неизвестно, ведь, что с нами будет. Если бы погода не испортилась, то ничего бы. Вот только взял себе и Амету стеганые бурки со старыми галошами. Для него бурки оказались малы, вон они, в мешке. Хорошо еще, что у меня была с собой летняя обувь. Из самой Изюмовки пешком шли. А наши вещи все в контейнере, в Феодосии.

- Ладно, - сказал Февзи, - я все равно ничего не понял. Давай, сначала поедим, согреемся, потом ты все мне подробно расскажешь.

Мужчина сбросил на пол куртку, в которой пришел, осушил об нее ноги и так и сидел, не решаясь ступить босиком на голый дощатый пол. Февзи, занятый приготовлением еды, оглянулся и увидел, что гость несколько сконфуженно разглядывает, шевеля пальцами, свои голые ступни. Рассмеявшись, Февзи быстро достал с полки толстые шерстяные носки и бросил их гостю:

- Надень, в них можно на Северный полюс идти! – потом обратил внимание на мальчишку, который только что умылся и вытирал лицо висящим у умывальника полотенцем.

- А ты в стеганках? Они не мокрые? Оставайся пока в них, потом что-нибудь придумаем. Ну, идите к столу!

Мужчина надел носки и обратился к сыну:

- Иди, Амет, садись, - а сам пошел к умывальнику.

Февзи только сейчас разглядел своего гостя. Это был рослый мужчина лет сорока, с жилистыми руками, с крупными чертами небритого лица.