Нить Эвридики - [29]

Может быть, туда и нужно? Может быть, это вот туда ты загнал себя, решив, что не прелести рая, а ужасы ада тебе помогут? Я направил машину вниз, в бурое клубящееся марево.

Туман нехотя расступился. Я шёл по серебристо-красной траве и не слышал звука своих шагов. Скорее чувствовал. Каким-то эхом-пульсом внутри. Не смеющим нарушать священную тишину вокруг, звучащим только внутри меня.

У подножия странного, уродливого дерева, представляющего собой сплошное переплетение узловатых корней, уходящее куда-то в небеса, я увидел коленопреклонённую женскую фигуру в длинных тёмных одеждах. Женщина плакала — лицо её, занавешенное распущенными волосами, не было мне видно, но слёзы, сбегающие по изгибам корней, тихо блестели, словно песчинки лунного серебра.

Я подошёл к ней, осторожно положил руку на её плечо.

— Вы плачете? Что у вас случилось? Может быть… я могу помочь?

Я тут же устыдился своих слов, когда она подняла на меня лучистые, ясные глаза. Уж не возомнил ли я себя таким универсальным спасителем, не решил ли, что могу помочь в любой проблеме, возникающей в этом мире? А вот если сейчас — не смогу? Хорошо себя после этого буду чувствовать?

Женщина улыбнулась, покачала головой.

— Сядь рядом, герой. Это не отнимет у тебя много времени или сил. Не стоит беспокоиться, поверь, всё так как надо. Твоей доброты одной и мне, и этому миру довольно.

Я окинул взглядом сплетение корней, насколько смог обозреть.

— Стра-анное растение.

— Вообще-то это не само растение, а только его корни.

Ничего себе корешки. Ствол увидеть, как я понимаю, никому не дано — он теряется где-то в необозримой вышине. Какое же высокое здесь небо… Оно совершенно не представляется твердью, как синие или свинцовые купола, которые я видел до сих пор. Просто высота. Просто лёгкая мерцающая дымка — такая же, как вокруг, словно воздух, которым здесь дышат, не вполне прозрачен. Полотнища тумана не заслоняли, а размывали, гасили всё прочее, что может быть вокруг, как ненужные декорации, лишние подробности. Мы и это дерево словно были центром мира, чем-то единственно важным. Туман колыхался, словно от лёгкого ветра, сиял, что-то задушевно шептал или тихо, нежно напевал. Порой казалось, что это движутся в танце некие неясные фигуры, или что ветви деревьев сплетаются и расплетаются в замысловатом ритме.

— Возможно, я сейчас глупость спрошу… Поправьте меня, если я не прав, но… Это ведь ад?

— Ад. Можно и так сказать. Один из адов. Или один из раев. Для кого как…

— А что, их много?

— Много.

Один из клочков тумана рядом материализовался в куст. Постоял-постоял так и превратился в гриб. Слишком большой, пожалуй, слегка стилизованный.

— Адов много, как и раев. Столько, сколько представлений о них. Хотя всё же, конечно, намного меньше, чем человеческих душ — многие, очень многие люди мыслят, увы, одинаково.

— Почему — увы? Одному человеку в своём собственном, персональном мире было бы до чёртиков тоскливо, и уже не важно было бы, рай это или ад.

Она погладила один из шишковатых уступов, тонкие длинные пальцы любовно бежали по корню, и корень, кажется, приветственно гудел в ответ.

— Да, тут ты прав. Но дело в том, что у людей есть разная похожесть. Есть похожесть чувств и желаний — все люди хотят любви, счастья, ведь ты согласен? И есть похожесть подражания. Стремления походить на всех вокруг… Не ведая, на кого они похожи все вместе. Людей может роднить что-то внутри или что-то внешне. Если они собираются вместе по первому принципу — то собираются, чтоб быть счастливыми. Если по второму — то чтоб мучиться.

— Что-то не представляю, как и от чего здесь мучиться можно… Или это скрыто от посторонних глаз?

— Скрыто. Потому что ты видишь только то, что есть в тебе, только ответ на свой посыл. Ты говоришь сейчас не со мной по сути, а с самим собой, своим подсознанием, и я даже не со стопроцентной уверенностью слышу то, что слышишь ты.

— Честно говоря, не совсем понял. Разве вы…

— … не чья-то душа, такая же, как все души? Да. И в то же время я — голос, который говорит с тобой в этом мире. Твой собственный голос. И этот мир — хотя существовал до тебя и будет существовать, когда ты уйдёшь — это твой мир. Твой рай, а может — твой ад. Как ты решишь. Что в себе обнаружишь. Что нарисуешь вокруг. Что принёс, наработал в жизни. Что хочешь обрести здесь…

— Вы всем это говорите?

— Всем разное. Это не совсем я. Это ты говоришь с собой через меня. Это мир-эхо, мир-отзыв, мир-сон. Мир воплощающихся мыслей, представлений. Он реагирует на твоё настроение, на какие-то неясные образы в твоей памяти и выдаёт тебе то, что улавливает. Он постоянно меняется, перетекает из формы в форму, и вообще это мир не в территориально-географическом, как ты уже понял, а в глубоко духовном смысле. В смысле состояния. И поэтому это не финал, не пристань, не место вечного успокоения. Это беседа с самим собой и определение, чего ты достоин. Это мир-поиск.

— И значит, одновременно со мной кто-то ещё сейчас… ищет?

— Что значит — одновременно? Со временем у нас тут уже отношения расплывчатые… Но в целом ты прав. Этот мир и состоит из ищущих себя душ.