Нить Эвридики - [30]
— Что же объединяет вас? По какому принципу души попадают именно сюда?
— Ну, с уверенностью я тебе не скажу… Может, это души, которые просто не знают, какой она должна быть — загробная жизнь, души, которые отринули при жизни какую-то концепцию, какое-то убеждение, но ещё не пришли к другому? Души, уже не стремящиеся в один из «известных» миров, но ещё не подобравшие себе другого? Может, это души, которые при жизни находились в поиске и готовы продолжать поиск здесь?
— Души учёных? Религиозных реформаторов? Людей, живших отшельниками вне влияния господствующих религий и представлений?
— И они тоже. Души, которые искали и стремились. Среди нас есть простые, ничем вроде бы не выделявшиеся люди, поиск которых происходил внутри, в размышлениях и беззвучных вопросах — и есть они самые, учёные, еретики, авантюристы, ведьмы…
— Кто-кто?
Вообще-то я и не знал до сих пор, верю ли я в существование ведьм. Я привык думать, что те несчастные, которых сжигали на кострах в средние века, были просто больными женщинами, сумасшедшими, или наркоманками, и все эти картины шабашей и рассказы о явлении дьявола — не более чем плод больного воображения в припадке или под действием одурманивающих веществ. А были и те, кто сами на себя наговаривали под воздействием пыток, приписывая себе то, что подносили им с готовностью их мучители. Конечно, в теории я допускал, что колдовство всё-таки существует. Что бабки в деревнях действительно заговаривают больные зубы и грыжу, и не случайно ведь в Африке на полном серьёзе верят в магию вуду даже полиция и правительство. Сейчас же я уже не знал, во что я верю. Я видел живых древнегреческих богов, я говорил с людьми, умершими тысячи лет назад. Так что скорее это в мир живых я теперь верил. А этот мир — знал.
— Мы стремились постигать непознанное в те времена, когда это было ещё не принято. Поэтому всё у нас облекалось в некие причудливые формы, символы… Мы искали. Это был очень непростой поиск. Мы жили среди христиан, когда христианство было уже довлеющей, господствующей религией. Оно проникало везде и всюду, влияло абсолютно на всё. И всё же мы верили по-другому, и поклонялись… другому. Отсюда такая двойственность в нас, которой ты и представить себе не можешь. Такой разлом, который болит в ком-то сильней, в ком-то слабей. Отчасти мы верили себе, отчасти — им… Наша религия была религией противодействия обречённости. Несвободе. Она была борьбой, протестом — и она же была для многих капканом, тупиком.
Лицо её неуловимо менялось, теперь я уже прекрасно верил, что передо мной ведьма — черты стали резкими, вдохновенно-гордыми, глаза пылали ярко-зелёным огнём, словно у кошки. Руки лежали на коленях неподвижно, казалось, застыли, как камень, но я чувствовал исходящую от них силу.
— Вы занимались магией, хотя и ждали за это адских мук? А придя сюда, обнаружили, что их и нет? Или… или есть? Вера держит в этих мирах древних богов и сказочных чудовищ, вера могла создать дьявола… Могла что угодно создать. По сути человек может создать себе любой загробный мир, так? Какой нафантазирует? И проблема только одна — самому в него поверить? Как этот мир устроен? Он всегда такой… туманный? Всё время кажется, что спишь и видишь сон.
— Ну, таким он тебе явился. Он состоит, если грубо выражаться, из всего того, что принёс с собой каждый из нас. Ты созерцаешь сейчас… Наверное, всё-таки своё. А можешь увидеть ещё… чьё-нибудь… Многократно отражаясь и преломляясь в этом мире, мы на какие-то мгновения становимся единым целым, единым сознанием. А потом снова рассоединяемся, разлетаемся. Как в детской игрушке-калейдоскопе, знаешь?
Я не спрашивал, может ли средневековая ведьма говорить так, знать такие слова — галлюцинация, калейдоскоп. Может, она была не очень средневековая. Может, из современных мне ведьм — не все же, кто величает себя так, шарлатанки… Но скорее просто мир-эхо, мир-отражение переводит мне её слова так, как я их могу понять. Он знает абсолютное значение, абсолютную правду, которая у нас выражается разными словами.
— Этот мир открыл тебе то из своих лиц, которое больше тебе подходит. А может, то, которое просто захотел. Он разный, как разные не только люди между собой, но и разные чувства и миры уживаются внутри одного человека. И всё же это мир единый. Пронизанный любовью, прошитый ею, словно нитью. Стремлением наших душ друг к другу. И те видения, которые рождает этот мир в ответ на движения наших душ, мы не только воспринимаем сами, но и дарим друг другу.
Да. Значит, они дарят друг другу не только танцы отражений и музыку эха, не только преломлённый свет и поющий ветер. Они дарят друг другу и чёрные цветы, пропитанные ядом, и мутно-багровые реки, и выжженные пустыни, где под бессонным солнцем нет жизни, нет воли, нет надежды, лишь суховей звенит равнодушной памятью, и столь же вечные, абсолютные ночи, тьма и холод которых не знакомы с теплом и светом, и в голосе, взывающем в этой ночи, смятение сменяется отчаяньем. И это всё в них есть. Они и такие дары принимают.
— Самые сильные из нас принесли сюда любовь и надежду. Самые слабые из нас принесли сюда свои страхи и ужасные воспоминания. Но мы не готовы осуждать их, этих слабых. Мы готовы к тому, чтоб так долго, как потребуется, исцелять, успокаивать, уверять их своей любовью и верой. Их тёмную воду мы разбавляем своей светлой водой. Понимаешь?
Любимое обвинение антикоммунистов — расстрелянная большевиками царская семья. Наша вольная интерпретация тех и некоторых других событий. Почему это произошло? Могло ли всё быть по-другому? Могли ли кого-то из Романовых спасти от расстрела? Кто и почему мог бы это сделать? И какова была бы их дальнейшая судьба? Примечание от авторов: Работа — чистое хулиганство, и мы отдаём себе в этом отчёт. Имеют место быть множественные допущения, притягивание за уши, переписывание реальных событий, но поскольку повествование так и так — альтернативная история, кашу маслом уже не испортить.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Магия и технология, межзвездные информационные сети и космопорты, звездные цивилизации с их супертехнологиями и изолированные миры на самых разных ступенях развития, от первобытного варварства до среднетехнологических; шпионы, бизнесмены, ученые, мошенники, врачи, воры, проститутки, наемники, торговцы, сектанты, говорящие животные, разумные компьютеры и обычные роботы - кого и чего только нет во вселенной! Кто там сказал, что она необитаема - найти б уютный угол, где бы ни ты, ни тебе никто не мешал...
Межгалактические империи, космическое пиратство, секретные миссии и диверсии требовали появления нового типа воина. Воина - пилота межзвездных боевых кораблей. Самурая Вселенной, вооруженного не мечом, а бластером, пересекающего межзвездные бездны на своем боевом корабле, вооруженном мощным современным оружием. У них одни деньги - радужные купюры галаксов. У них одна система ценностей - Рейтинг. У них одна мера мастерства - количество уничтоженных врагов. Жизнь - фейерверк самых разных миров космоса. Смерть - взрыв корабля в черноте космических бездн..
Тебя лишили крыльев и души, но еще таится огонек надежды. Верни свои крылья, о падший ворон, и воспари в небеса, чтобы низвергнуть тех, кто лишил тебя чистого неба.
Эта книга о том, как Мечта одной молодой пары, в итоге ставшей раллийным экипажем, стала реальностью. Это книга-мотивация. Она будет полезна всем людям, которые чего-то хотят, но сомневаются. Никогда не сомневайтесь в себе. Верьте в себя, и идите, бегите к своей Мечте. И тогда весь Мир будет вам помогать!
Про него говорили, что он может организовать всё, что угодно – от ресторана до несчастного случая. Ресторан и вправду был, и был необычайно популярен. И если не случалось вам завсегдатайсвовать тогда у знаменитой барной стойки – вперёд, читатель, и вы тотчас сможете приобщиться к тем странным, страшным, диким временам. Просим не забывать вас только о том, что речь идёт о девяностых, и колорит тех лет нынче выглядит мрачновато и чудно. Ещё никто не писал про мафию в таком стиле. Это, наверняка, первая книга, в которой показана вся изнанка мафии со всей откровенностью, лишь через призму иронии.