Нил Сорский - [26]

О Кирилле Белозерском Нил Сорский знал с детства. Живя в Кремле, он часто проходил мимо дома у Тимофеевских ворот, где когда-то жил святой. Ворота получили свое название по имени владельца усадьбы — окольничего Тимофея Вельяминова. Историки до сих пор точно не определили сущность этого придворного чина. «Этимологически термин восходит к слову „около“, а отсюда „окольный“ в смысле „приближенный“»[126]. Окольничие выполняли важные судебные и управленческие функции при князе. Косма (так звали Кирилла в миру) приходился, скорее всего, родственником не Тимофею, а его жене — Ирине[127]. Родители святого скончались во время морового поветрия, оставив малолетнего сына на попечение Вельяминовых. После совершеннолетия Косма стал казначеем обширного имения Тимофея; он совершал также сделки, связанные с великокняжеской недвижимостью. Сохранилась меновная (обменная) грамота Дмитрия Донского и чернеца Симонова монастыря Саввы, в которой упомянут казначей Косма[128]. Одни исследователи датируют ее составление временем между 1378 и 1383 годами, другие — периодом между 23 мая 1381 года и 23 августа 1382 года или промежутком между 1380 и 1382 годами[129]. Если учесть, что Кирилл Белозерский родился около 1337 года (он преставился в 1427 году девяностолетним старцем), то становится понятно, что в 1378 году, то есть в возрасте сорока лет с небольшим, он был еще мирским человеком. Это вполне согласуется с рассказом Жития Кирилла Белозерского, где говорится о том, что Тимофей долго не хотел отпускать в монастырь своего управляющего, но тот не оставлял своей мечты.

Однажды в дом к Тимофею пришел игумен Стефан Махрищский. Возможно, требовалось обсудить какие-то хозяйственные вопросы, ведь вотчины Вельяминова находились рядом с селами Махрищского монастыря. Косма, который ждал прихода игумена, припал к его ногам, проливая слезы. Он умолял Стефана постричь его в монахи. Махрищский игумен облек Косму в иноческие одежды — рясу и камилавку (то есть в рясофор) и нарек Кириллом. Однако эти превращения еще нельзя было считать полноценным монашеским постригом, так как Кирилл не давал монашеских обетов.

Преподобный Стефан постучал в дом Вельяминова в полдень, когда хозяин собирался отдохнуть от мирских забот. Когда игумен вошел, Тимофей встал и поклонился ему, прося благословения. Тогда старец сказал: «Богомолец ваш Кирилл вас благословляет». Тимофей в недоумении переспросил: «Какой такой Кирилл?» Стефан ответил: «Косма, бывший ваш слуга. Ныне ему захотелось стать иноком, служить Господу и о вас молиться». Вельяминов пришел в ярость, наговорил игумену всяких нехороших слов. Но Ирина, испугавшись того, что ее муж оскорбил святого, уговорила Тимофея сменить гнев на милость. Тот вернул Стефана, принес ему извинения и сказал, что он «предоставил Косме, нареченному Кириллом, жить по своей воле, как тот хочет»[130]. Так, Косма-Кирилл стал монахом Симонова монастыря, где архимандрит Феодор Симоновский, племянник Сергия Радонежского, постриг его в монашество уже полным чином. Пройдя долгий путь духовного возрастания и все виды монастырских послушаний, Кирилл в 1390 году стал архимандритом Симонова монастыря[131]. Однако в 1396 году из-за неких распрей и нестроений удалился на Старое Симоново — в малый приписной монастырь Рождества Пресвятой Богородицы, а затем вообще покинул Москву и отправился в Белозерье. Согласно Житию, Кирилл пришел на берег Сиверского озера шестидесятилетним старцем, то есть около 1397 года. По исследовательской версии, это событие совершилось еще позже — в 1407 году[132], то есть место своего духовного покоя подвижник обрел только в 70 лет.

Когда Нил был еще отроком, Кирилла Белозерского уже причислили к лику святых (в послании русского духовенства к князю Дмитрию Шемяке, написанном в декабре 1447 года, он упомянут как святой)[133]. Кто-то из Оптинских старцев в свое время сказал, что святые, ушедшие на Небеса, внимательно наблюдают за своими родственниками и помогают им в их земной жизни. Нил, конечно, не был родственником преподобного Кирилла. Однако Вельяминовы, Заболоцкие, Майковы составляли общий круг людей, связанных между собой либо дружескими, либо служебными отношениями. Поэтому Нил шел в Кириллов монастырь, как идут к себе домой, уповая на молитвы и заступничество своего кремлевского земляка.

Самый короткий и удобный путь из Москвы на Белоозеро лежал через Дмитров, который стоит на реке Яхроме. Здесь садились в насады или струги и по рекам Сестра, в которую впадает Яхрома, и Дубна попадали в Волгу, а далее по Шексне путь лежал на Белоозеро. Где-то в районе современных Гориц путешественники покидали свои насады и шли пешком около семи верст до Кириллова монастыря. Им было не миновать той самой горы Мауры, с которой когда-то преподобный Кирилл увидел заветный холм над Сиверским озером.

Само место, где стоит монастырь, кажется, отмечено Свыше особою печатью, и каждый, побывавший здесь хотя бы однажды, несомненно, почувствовал душой его необыкновенную благодать. Сербский монах Пахомий Логофет, искушенный красотами Афона, пришел в восхищение, увидев Белозерскую обитель. «Место сие зело красно, ибо со всех сторон яко стенами окружено водами», — записал он в Житии святого Кирилла и поведал монастырский рассказ о чудесном основании обители.