Николай Вавилов. Ученый, который хотел накормить весь мир и умер от голода - [43]

В Тунисе Вавилова уже ждал французский профессор-ботаник Фелисиен Бёф, который запланировал «интереснейшее путешествие по всему Тунису с охватом всех главнейших земледельческих районов». Здесь Николай Иванович снова отыскал твердую пшеницу, а также нашел шестирядный ячмень. В конце поездки Вавилов сделал вывод, что основные культуры хлебных злаков Северной Африки возникли на Ближнем и Среднем Востоке – в следующем пункте его путешествия.

Французские власти в Бейруте никак не могли понять, каким образом у гражданина СССР оказалась въездная виза, если даже французских граждан сюда не пускали. Все горные районы к югу и юго-востоку от Бейрута (как раз те, куда он направлялся) были на военном положении из-за восстания друзов. Французский офицер настоятельно советовал Вавилову путешествовать с белым платком на палке в знак миролюбия. Воспользовался ли Николай Иванович этим советом, неизвестно.

За следующие два месяца Вавилов объехал Сирию, Палестину и Трансиорданию. В Месопотамии (теперь это Ирак) в долине Евфрата была в разгаре уборка урожая, и ученый нашел засухоустойчивые сорта пшеницы, которые представляли особый интерес для Украины.

Вавилов обладал любознательностью исследователя и часто комментировал другие стороны жизни, помимо ботаники – археологию, культуру, изредка политику. Он ужаснулся последствиям французского управления, находя, что Сирия переживает период «глубочайшего упадка», и обратил внимание на бездействие французского чиновничества: «На всю огромную Сирию, по пространству превышающую размеры самой Франции, в 1926 г. мы нашли одного агронома – господина Ашара, одновременно консультанта по экономическим вопросам правительства Сирии. Сирия как подмандатная территория – типичный пример политико-экономической нелепости, которая еще царит на земле».

В Британской Палестине, где в то время лишь двадцать процентов населения были евреями, он счел, что поведение британских властей было «весьма своеобразно». «…Они в основном защищают права евреев, но в то же время препятствуют их проникновению в Трансиорданию, являющуюся также английским мандатом». Еврейским ученым-ботаникам не разрешили выезд из Палестины для совместного путешествия по Трансиордании.

Вавилов искупался в Мертвом море, видел Иерихон, оценил плантации яффских апельсинов и финиковые пальмы в Газе, но заключил: «Нельзя пройти мимо национальных аномалий, мимо той розни, которая, чаще всего искусственно, культивируется в этой стране».

Проведя два месяца на Ближнем Востоке, Вавилов сел на пароход, который шел через Суэцкий канал по Красному морю в Сомали, отправную точку его путешествия в Абиссинию. 27 декабря 1926 года Вавилов поездом направился в Аддис-Абебу. Пока два локомотива медленно тащили состав из сомалийской саванны к абиссинскому плато, Николай Иванович смотрел, как мимо окна его вагона проплывали поля пшеницы. Сходить с поезда без разрешения запрещалось, но Вавилов не устоял. Во время ночной стоянки он покинул поезд и на два дня отправился на исследования. По-видимому, власти закрыли на это глаза. Он собирал в сумку для образцов все разновидности колосьев, какие находил. Некоторые из них ему до того еще не встречались, и в их числе пшеница с фиолетовыми зернами. Как знать, какие генетические сокровища могли быть заключены в этих зернах? Он также увидел оригинальный абиссинский тэфф – злак, похожий на мелкое просо, «дающее муку превосходного качества, из которой в Абиссинии готовят блины».

Когда он наконец добрался до Аддис-Абебы, то узнал, что для дальнейшего путешествия вглубь страны требуется официальное разрешение. По ходатайству знакомого мадам де Вильморен Вавилов вскоре встретился с регентом Абиссинии расом Тафари, будущим императором Хайле Селассие I. Между ними сразу установились хорошие отношения. После того как Вавилов экипировал свой караван, рас Тафари пригласил его в гости для беседы с глазу на глаз. Вавилов писал: «Рас Тафари с большим интересом расспрашивал о нашей стране. Его интересовали в особенности революция, судьба императорского двора. Вкратце мы рассказали ему всю известную эпопею. Трудно представить себе более внимательного слушателя. Как сказку, притом самую интересную, слушал правитель Эфиопии краткую повесть о нашей стране, о событиях, которые в ней произошли».

В результате Вавилов за десять дней получил документы на поход через Абиссинию; американская зоологическая экспедиция из чикагского Музея естественной истории имени Филда ждала такого разрешения пять недель. Об удачливости Вавилова прошел слух, и он сделался желанным гостем среди дипломатических представителей – соискателей разрешений на торговлю с Абиссинией. Когда посол Италии узнал, что из Абиссинии Вавилов направлялся в Эритрею, то одолжил ему своего служащего как проводника. Это позволило Вавилову освежить итальянский, «что было особенно существенно, принимая во внимание будущее путешествие по итальянской колонии Эритрее и возврат из Эритреи в Италию». Он не стал добавлять, что еще это окажется полезным во время его отпуска с Еленой в Италии.

17 февраля Николай Иванович написал в Ленинград Виктору Евграфовичу Писареву, которого оставил заместителем в Институте в свое отсутствие: «Правитель Эфиопии Ros Tapari, портрет коего прилагаю, разрешил вход в глубь страны. ‹…› Сегодня караван (11 мулов, 12 человек и 7 ружей, 2 копья, 2 револьвера) выступает в глубь страны к верховьям Нила… Надеюсь, если не съедят крокодилы при переправе через Нил, быть в начале апреля в Асмаре»