Николай Вавилов. Ученый, который хотел накормить весь мир и умер от голода - [103]

В письме подробно рассказывалось о научной работе Николая Ивановича, его открытости и прямоте научных суждений. Сергей категорически отрицал, что брат был вовлечен в какие-либо враждебные действия, и просил о его посмертной реабилитации. «Если мой брат Н. И. Вавилов не будет реабилитирован, я не могу быть президентом АН СССР», – написал он. Письмо легло на стол Берии, где глава госбезопасности наложил на просьбу резолюцию: «Отказать».

Доказательств того, что письмо дошло до Сталина, не имеется, однако 13 июля 1949 года Сталин принял Сергея Вавилова для разговора, который длился полтора часа. В записи в дневнике Сергея Вавилова говорится, что разговор шел «…об Академии и [Советской. – П. П.] энциклопедии. [Сталин. – П. П.] Встретил довольно строго, без улыбки, провожал с улыбкой. ‹…› Cказано было, что, по словам министров, Академия “шалит” и ничего не дает. Передал я 15 бумаг. ‹…› В целом не знаю, хорошо или плохо. Настроение у меня очень тревожное. Надо идти в отпуск, а везде все неясно, неопределенно, неустойчиво»[522].

•••

В 1950 году Сергей Иванович смог оказать существенную помощь Елене Барулиной и Юрию. Они по-прежнему жили в однокомнатной квартире в Ленинграде, и он помог им получить двухкомнатную квартиру в Басковом переулке, что было неслыханно для родственников «врага народа».

25 января 1951 года С. И. Вавилов скончался от инфаркта. Прощание и похороны были достойны выдающегося государственного деятеля. Юрий Вавилов вспоминал «утопающий в цветах гроб» в Колонном зале Дома Союзов в Москве и нескончаемый поток людей, пришедших проститься со всего Советского Союза[523].

Абсолютное господство Лысенко в советском сельском хозяйстве продолжалось шесть лет, но генетики не сдавались. В 1952 году появились первые со времени сессии ВАСХНИЛ 1948 года критические статьи, обвинявшие Лысенко в отходе от дарвинизма и в неправильном толковании главного «авторитета» лысенкоизма, Ивана Мичурина[524]. И хотя по нынешним временам они звучат вполне мягко, они повлекли за собой волну резко полемических публикаций. Сталин умер в 1953 году, ему на смену пришел Хрущев, но понадобилось еще двенадцать лет, чтобы отстранить Лысенко от руководящих должностей.

В 1955 году более трехсот ученых подписали обращение в Президиум ЦК КПСС с требованием снять Лысенко с поста президента ВАСХНИЛ. К тому времени к некрологам Николаю Вавилову, появившимся за границей, добавил свой голос американский генетик и селекционер кукурузы Пол Мангельсдорф: «Нам поистине посчастливилось, что в нашем свободном мире мы можем начать собирать щедрые урожаи, как в научном, так и в утилитарном смысле, благодаря труду Вавилова, который пренебрежительно сочли “не имеющим практической пользы” у него на родине».

В том же 1955 году Николай Иванович Вавилов был посмертно реабилитирован. Президиум ЦК КПСС начал процесс пересмотра дел репрессированных при Сталине. Ряд ученых, в том числе Лысенко, были вызваны для допроса как свидетели. Оставшись без покровительства Сталина, Лысенко вел себя так, будто никогда в жизни не сказал ни единого плохого слова в адрес Вавилова. В письме в Главную военную прокуратуру СССР он назвал Вавилова «крупным ученым, организатором науки» и заявил, что «наибольшей положительной оценки заслуживает то, что он собрал большие мировые коллекции образцов семян различных сельскохозяйственных растений». Он писал, что не мог согласиться с обвинениями Вавилова во вредительстве – «что он якобы уничтожал коллекции, – наоборот, он их создавал». И добавлял: «Все другие аналогичные пункты обвинения по вопросам науки, на мой взгляд, также необоснованны…»[525]

Главная военная прокуратура передала результаты проверки сомнительных материалов суда над Николаем Вавиловым в Военную коллегию Верховного Суда СССР. Помощник главного военного прокурора СССР майор юстиции Колесников в своем заключении просил об отмене приговора в отношении Вавилова и о прекращении дела за отсутствием состава преступления. Судьи рассмотрели материалы дела 20 августа 1955 года. Согласившись с заключением Колесникова, они приняли «определение № 4 н-011514/55»[526]. В кратком обобщении они отметили, что в ходе судебного процесса 1941 года Н. И. Вавилов признал себя виновным только частично и после осуждения заявил, что «никогда не занимался контрреволюционной деятельностью».

Судьи установили, что предварительное следствие по делу Вавилова проведено «с грубым нарушением норм УПК», а собственно следствие было «необъективно и тенденциозно». Один из наиболее ярких примеров этого – протокол допроса свидетеля Александра Муралова, датированный 7 августа 1940 года (на следующий день после ареста Вавилова). В 1935 году Муралов сменил Вавилова на посту президента ВАСХНИЛ. Он был арестован и расстрелян в 1937 году, за три года до предполагаемого допроса. «Этот факт свидетельствует о фальсификации следственных материалов», – сказано в обобщении Военной коллегии. Про следователя Александра Хвата было сказано, что о нем «…имеются материалы как о фальсификаторе следственных дел».

Первой об этом решении узнала Елена Барулина. Невозможно представить себе ее облегчение – и гнев – спустя пятнадцать лет мук и боли от потери. Но НКВД (теперь – МВД) продолжал свою жестокую игру. Елену Ивановну вызвали в отдел ЗАГС в Ленинграде за справкой о кончине мужа. Когда она взяла свидетельство, то увидела, что там стояла неправильная дата смерти, а ее место и причина «не установлены»