Николай Коробицын - [7]
В кают-компании суп ставили на стол в больших фарфоровых мисках. К обеду давали также легкое вино. Офицеры тоже вспоминали шторм и подшучивали над молодыми лейтенантами, которых укачивало, чаще всего над доктором Либандом и отцом Гедеоном.
Ездили на берег в город Фальмут. Он стоял на месте косогористом, «невыгодном», как отметил в дневнике Коробицын. Строения были каменные, вытянутые в одну тесную улицу, на которой с трудом могли разъехаться две кареты. В городе имелись реформистская кирха и несколько купеческих лавок. Товары купцы получали из Лондона. Цены в лавках немногим отличались от петербургских. Население жило скромно. В городке чувствовался недостаток пресной воды. Колодцы запирались. Кроме трактира, утолить жажду было негде.
На корабле вести журнал-дневник Коробицыну было некогда: то надзор за кухней и покупка припасов на берегу, то хлопоты из-за обнаруженной «гнили в бушприте и крамболе». Во время стоянки в Фальмуте у него впервые появилась возможность постоянно делать записи. Тем более что ожидание Резанова из Лондона затянулось — он появился только 23 сентября.
В Лондоне Резанов встречался с послом России в Англии и получил дополнительные указания для экспедиции. Его также предупредили о возможности нападения на суда алжирских пиратов. Позднее выяснилось, что опасения были напрасны.
В день возвращения Резанова, в пять часов пополудни, подняли якоря и вышли в Атлантический океан.
Глава III. Атлантический океан
— Прощай, Европа! — говорил лейтенант Павел Арбузов, когда «Нева» и «Надежда», снявшись с якоря и отсалютовав крепости, выходили в океан.
— И здравствуй, его величество океан! — добавил стоявший рядом с ним мичман Василий Берг.
Миновала ночь. Наступило прекрасное утро. Во всяком случае таким оно показалось вышедшему на палубу Коробицыну. Океан словно замер и ласково рокотал, переливаясь утихавшей зыбью. А затем наступил полнейший штиль. Высокое бирюзовое небо было безоблачным. Горячее солнце лило свои ослепительные лучи на океан, на палубы обоих шлюпов, рассекавших прозрачную синеву океана…
С семи часов утра на корабле начиналась уборка. Мыли палубу, драили медные части, обтирали пыль. За работой наблюдали вахтенный офицер и боцман. Уборка продолжалась три четверти часа. Наконец вахтенный офицер кричал:
— Боцман, рапорт!
Боцман твердыми шагами направлялся к вахтенному офицеру, на ходу подкручивая свои густые усы. Останавливался. Резко вскидывал правую руку к козырьку, левой передавал написанную рапортичку и говорил:
— Ваше благородие, на парусном шлюпе «Нева» состоит…
— И дальше следовали сведения о численности команды на судне, о больных, о запасах пресной воды.
За пять минут до восьми часов, когда на мачтах «Невы» взвивался сигнал «Приготовиться к подъему флага!», вахтенный офицер приказывал:
— Караул, горнисты и барабанщик, наверх! Команда повахтенного, во фронт! Дать звонок в кают-компанию!
На палубе выстраивались караул, горнисты и барабанщики — на левых шканцах, офицеры — на правых, команда — на шкафуте[7] повахтенно.
В то же время рассыльный бежал доложить, что к подъему флага все готово, и когда капитан-лейтенант Лисянский появлялся на палубе, вахтенный офицер командовал:
— Смирно!
Сейчас же слышался голос караульного начальника:
— Слушай! На кра-а-ул!
Караульная команда матросов привычным движением подбрасывала вверх ружья и держала их перед собою до тех пор, пока командир не приказывал им:
— К ноге!
После этого к командиру корабля последовательно подходили вахтенный офицер, врач и старшие специалисты. Выслушав их, он здоровался с офицерами, а затем с командой.
Ровно в восемь раздавалась команда:
— Смирно! Флаг поднять!
И сигнальщики поднимали кормовой флаг с синим андреевским крестом. Развеваясь, он медленно шел вверх.
Церемония заканчивалась. Новая смена заступала на вахту. Начинались судовые работы.
Наутро после выхода из Фальмута обнаружилось, что в кают-компании выступили по краске желтые с сыростью пятна. Воздух в кают-компании сделался тяжелым, у некоторых офицеров разболелась голова. Мориц Либанд решил, что причиной тому — застоявшаяся в нижних отсеках после шторма вода. Воду откачали, помещение проветрили и окурили. Уже к вечеру все с улыбкой вспоминали это происшествие.
А на следующий день в восемь часов вечера видели огненный метеор. Видел его и Коробицын, стоявший с группой офицеров у борта. Метеор промчался в юго-западной части неба, темного в это время, и поэтому был хорошо заметен.
— Словно какой-то дракон с огненным хвостом промчался, — сказал лейтенант Повалишин. — Я читал, что бывают они железные и каменные и весят десятки тонн, а к нам попадают из межпланетного пространства.
— Все-то Вы знаете, Петр Васильевич, — сказал мичман Каведяев, — а вот интересно, не опасны такие метеоры для нашей Земли? А ну как он грохнется, скажем, на Санкт-Петербург, не приведи Господь!
— Вероятность этого очень незначительна, скорее всего, он упадет в океан, или, может быть, в леса глухие, в пустыни, так что не бойтесь, любезный Федор Осипович. Кстати, на шлюпе «Надежда» плывет естествоиспытатель Григорий Иванович Лангсдорф, давайте попросим его на одной из стоянок рассказать о метеорах подробнее, я думаю, он окажет нам такую любезность.
Вниманию читателей предлагается первая книга трилогии «Утерянное Евангелие», в которой автор, известный журналист Константин Стогний, открылся с неожиданной стороны. До сих пор его знали как криминалиста, исследователя и путешественника. В новой трилогии собран уникальный исторический материал. Некоторые факты публикуются впервые. Все это подано в легкой приключенческой форме. Уже известный по предыдущим книгам, главный герой Виктор Лавров пытается решить не только проблемы, которые ставит перед ним жизнь, но и сложные философские и нравственные задачи.
Э.В. Толль — известный русский полярный исследователь — в форме дневника повествует о своей экспедиции, снаряженной русской Академией наук в 1900 г. для исследования Таймыра и на поиски легендарной Земли Санникова. В дневнике он говорит о своих спутниках, делится чувствами и мыслями, описывает наиболее интересные события из жизни двухлетней экспедиции и рассказывает о громадной научной работе, проделанной ею. Художник Б. В. ШВАРЦ.
Четырехтомный труд немецкого географа Рихарда Хеннига посвящен открытиям и исследованиям неведомых земель, совершенным мореплавателями и путешественниками доколумбова периода. Своеобразие книги заключается в том, что в ней собраны все дошедшие до нас литературные источники, свидетельствующие о подвигах первооткрывателей, и наряду с этим дается критический анализ как самих документов, так и различных гипотез, выдвинутых крупнейшими специалистами по истории географии. Второй том «Неведомых земель» посвящен путешествиям, походам и морским экспедициям, осуществленным с 340 по 1200 г. Этот том интересен тем, что освещает период раннего средневековья, который еще слабо исследован в историко-географической литературе.
Четырехтомный труд немецкого географа Рихарда Хеннига посвящен открытиям и исследованиям неведомых земель, совершенным мореплавателями и путешественниками доколумбова периода. Своеобразие книги заключается в том, что в ней собраны все дошедшие до нас литературные источники, свидетельствующие о подвигах первооткрывателей, и наряду с этим дается критический анализ как самих документов, так и различных гипотез, выдвинутых крупнейшими специалистами по истории географии. Предлагаемый вниманию читателей I том охватывает период от экспедиции древних египтян в легендарную страну Пунт (1493/92 г.
Предлагаемая читателю книга журналиста Дмитрия Мещанинова – захватывающий и правдивый рассказ о штурме Эвереста первой советской гималайской экспедицией по новому, труднейшему из всех пройденных путей к вершине: по контрфорсу юго-западной стены. Автор сам побывал в Гималаях, прошел по тропе, ведущей к подножию величайшего горного гиганта.
Повесть основана на реальных событиях из жизни автора. Совершенно непредсказуемые происшествия в африканском племени лесных масаи, сопряжённые с опасным риском и трудностями, погружают читателя в череду приключений, заставляя сопереживать женщине, слегка авантюристке, но с открытой душой идущей в одиночку по миру. Испытать себя в экстремальных условиях жизни кочевого народа и обрести друзей среди масаи – было мечтой, а стало явью.