Николай Коробицын - [25]

Это был последний выезд русских моряков в Кантон. На следующий день им привезли пропуск на выход из гавани, и корабли «Надежда» и «Нева» стали готовиться к выходу в открытое море.

«28 января 1806 года в 10 часов утра подняли якорь и пошли по Тигрису буксиром», — так записал Коробицын в своем дневнике.

Выйдя в Кантонскую бухту, сразу же стали на якорь: ветер был неблагоприятный. И лишь 1 февраля, когда ветер изменился, оставив за кормой предместья Кантона и город Макао, корабли россиян начали плавание по Китайскому морю. Веял тихий ветер, стояла ясная погода. Путь лежал домой, в Россию.

Глава VII. Дорога домой

Для возвращения домой Крузенштерн и Лисянский избрали путь через Индийский океан, мимо мыса Доброй Надежды — южной оконечности Африки. Путь этот был уже хорошо известен мореплавателям.

Руководствуясь приобретенным опытом, капитаны договорились: если корабли потеряют друг друга, то встретятся на острове Святой Елены в южной части Атлантического океана.

14 февраля при благоприятном ветре «Надежда» и «Нева» пересекли экватор в третий раз и снова оказались в южном полушарии. 21 февраля они вышли из Китайского моря в Индийский океан Гаспарским проливом[17]. Здесь произошло печальное событие: умер матрос Коноплев, и тело его, по флотскому обычаю, опустили в море.

Индийский океан встретил корабли ясной погодой. Под знойным небом он лежал величественный и сверкающий. За кормой следовали беломраморные акулы, пожиравшие всякие отходы с кораблей. Иногда встречались кашалоты, и тогда все свободные от вахты члены экипажа высыпали на палубу. Интересно было посмотреть на морды кашалотов, черные и несуразно-тупые. Опять появились летучие рыбы. Они выпрыгивали из воды и, сверкая чешуей, неслись над поверхностью океана на своих длинных и острых, как ласточкины крылья, плавниках. Пролетев сажен тридцать-сорок, эти рыбы падали, поднимая мелкие брызги. Иногда они оказывались не в воде, а на палубе, и тогда матросы бросались ловить их руками или рубахами.

И опять вызывало всеобщее изумление то, что после экватора солнце шло не слева направо, а наоборот. И опять кто-то из матросов сказал: «Вот чудо! Выходит, как будто солнце с запада поднялось». И лейтенант Повалишин опять объяснял:

— Дело в том, что воображаемая дуга солнечного пути, загибающаяся с востока на запад, осталась от нас к северу. Вот почему и кажется, что теперь светило наше идет в обратную сторону, как бы катится против часовой стрелки. Это свидетельствует, что когда-то часы были солнечными, а впоследствии по их образцу начали делать механические, пружинные. Отсюда вывод: первые часы появились в северной половине земного шара.

Днем команду мучил тропический зной. К обеду солнечные лучи падали отвесно, матросы быстро начали худеть. И спать переселились на верхнюю палубу. Здесь по ночам было сносно. Тропические звезды, крупные и малые, мерцающие разноцветными оттенками, струили на людей свой тихий и успокаивающий свет.

Однажды Коробицыну не спалось, и он на рассвете вышел на палубу. Рассвет рождался в торжественной тишине. В глубине бледно зеленеющего неба гасли звезды. Океан еще не проснулся, но уже румяно улыбался. Вот радостно заструились, пронизывая соленый воздух, первые лучи солнца. Через минуту все изменилось: весь простор налился васильковой синью, зеркальная равнина расплавилась в ярком блеске. Начинался очередной день в океане. Их было почти шестьдесят, когда корабли шли вместе. А затем, когда 3 апреля утром прошли меридиан Санкт-Петербурга и как бы замкнули маршрут путешествия вокруг света, погода вдруг испортилась, и в этот пасмурный и дождливый день корабли опять потеряли друг друга. На «Неве» палили из пушек, а вечером запустили фейерверк, но «Надежда» не откликнулась. «Нева» продолжала путешествие в одиночестве.

По мере приближения шлюпа к мысу Доброй Надежды, южной оконечности Африканского материка, становилось прохладнее — сказывалось холодное течение, идущее из Южного Ледовитого океана. Навстречу катилась крупная зыбь. На подступах к берегам Африки «Неву» окружили живые трепещущие облака. Добрый знак! Это были стаи радужных бабочек, гонимых ветром от африканской земли.

Знак действительно оказался добрым! Погода благоприятствовала россиянам. Ведь когда-то южная точка Африки называлась Мыс Бурь, и она вполне отвечала этому названию — здесь часто бывали сильные штормы.

10 апреля «Нева» обошла мыс Доброй Надежды. Исполинские скалы, почти совсем черные, моряки шлюпа увидели только издали. Исхлестанные ветрами, они походили на зубцы громадной крепости, ограждающей южный берег Африки. Лисянский принял решение плыть до Европы, не заходя ни в один порт. Это можно было считать заявкой на своеобразный рекорд, ибо до него еще ни один капитан не осуществлял такого плавания. Шлюп «Нева» находился в прекрасном состоянии, запасов свежих продуктов и пресной воды на нем было достаточно, и Лисянский захотел продемонстрировать всему миру доблесть и умение русских моряков, зрелость русского флота. Он даже решил не заходить на остров Святой Елены, хотя там его и ждал Крузенштерн.

29 апреля прошли экватор, а через месяц Азорские острова. Возле них встретили несколько английских судов, от которых и получили сведения о войне с Францией. К счастью для россиян, французских военных судов они не встречали.