Никого нет дома - [27]
Реально, как в кино
Вне мысли
нет независимой сущности,
именуемой Миром.
Рамана Махарши
Осознание себя наблюдателем собственной жизни очень схоже на то, будто сидишь в кинотеатре и смотришь фильм под названием «Моя автобиография». Свидетельствуя Свет, делающий образы экрана зримыми, постигаешь: роль, которую исполняешь порой до полного самозабвения, - и в самом деле лишь роль, а фильм -иллюзия. Сон наяву в Пространстве осознания, набор картинок на пустом экране.
Но это только первый шаг. Второй заключается в чётком понимании: в этом сне наяву, именуемом жизнью, воспринимаешь не то, что поступает от органов чувств, а то, что выдаёт ум, обработавший (по одному ему известным программам) эти сигналы. Память, воображение, абстрагирование, логика - все задействовано им для сотворения виртуального индивида. И вот, основываясь на том, что воспринимает эта личность, «обработанная» воспитанием, религией, правилами поведения и былым опытом, мы и строим свою жизнь. Создавая, в итоге, мир, не более реальный, чем собственная «персона». Но если увидеть все свои идеи, убеждения, мнения и предвзятости как концепции ума, то открывается возможность неизмеримо более полного восприятия Реальности. Когда постигаешь наконец, что перипетии сна наяву эфемерны, то видишь: сам спящий - тоже иллюзия.
Причём их два: спящий сна ночного есть образ сна, а спящий среди бела дня -персонаж того сна, который называют явью. Я - вставший утром с постели, одевшийся, поехавший на работу, вернувшийся с неё домой, раздевшийся и лёгший спать - тоже ментальный конструкт. Таков результат отождествления с агрегатом тело-ум, который постоянно перестраивается, отвечая смене наших представлений и идей. Создав для себя (а также для других) персональный набор характеристик и качеств - вина, эгоизм, грех, доблесть... - мы валим все это в одну кучу и говорим: «Вот то, что я ощущаю» или «Вот на что я похож». И рано или поздно звучит наконец: «Это - то, что я есть». Но так ли это? Действительно ли набор мыслей, чувств и восприятий - это я? Отождествление с собственными качествами, пусть даже и основными, - не более чем преходящий образ. И лишь уловка памяти позволяет длить его призрачное бытие.
Момент открытия заново Свидетеля поистине волшебен. Это может случиться в трансцендентном состоянии или же обычным утром, когда, проснувшись, неожиданно поймёшь всю очевидность этого. И станет ясно: моя личность (которую я вечно считал собой) - нечто наблюдаемое! Объект среди объектов. Экранный образ. Подлинный я есть свидетельствование сущего, и, как таковое, не может находиться в оболочке агрегата тело-ум, который занят сейчас чтением этих строк. Мой Центр - Сознание, не личность. Разве не удивительно понять, точнее, действительно увидеть: Свет, смотрящий сквозь мои глаза, - тот же, что и в далёком детстве. И будет тот же и в семьдесят, и в девяносто лет. Он вечен, неподвластен времени. И всегда здесь, неважно, знаешь об этом или нет.
Вечность
Будущее и прошлое -
мысли в умах актёров,
которыми ты - Сознание - сейчас играешь...>36
Натан Джилл
Отождествившись со своим умом, живёшь лишь с опорой на память и чаяния. Пленник мира идей, ты уловлен паутиной времени, загипнотизирован мнимым прошлым и будущим. Ибо истово верить в существование времени - любимейшая игра эго. Отчего так? Одна из причин: прошлое наделяет идентификацией, давая возможность оглянуться на былые достижения, на того, за кого по привычке себя принимаешь. Ну а будущее? Оно манит залогом конечного освобождения, и ты идёшь на этот образ в надежде когда-нибудь его достичь. Совсем как осел, послушно идущий за морковкой, подвешенной у самого его носа.
Мыслящий ум (из чисто практических соображений) создал концепцию линейного времени. А эго ухитряется использовать её, дабы убедить себя в своём существовании. И пока оно эксплуатирует эту идею, мы исправно носимся взад-вперёд по этой воображаемой оси. Проецируем себя то в прошлое, то в будущее, не замечая ценнейшего Настоящего.
Но можно ли, так сказать, выбрать время, улучить момент и «прикоснуться» к Настоящему? Попробуйте. И вы увидите, что оно постоянно ускользает, опять и опять. Ведь сигнал любого ощущения (и восприятия текущего момента в том числе), придя для обработки в мозг, уже оказывается в прошлом. Все верно, противоречия тут нет: Настоящее - вне времени. А значит, существовать как личность в Настоящем невозможно, ибо она - всего лишь идея ума. Если я в здесь-и-сейчас (вот парадокс парадоксов) - меня нет! Более добавить нечего.
Новый взгляд
Никто не способен испытать длительность секунды, минуты, месяца, года. Можно думать о них, пытаться вообразить, сколь долго длится данный период, но почувствовать продолжительность временного интервала невозможно. Ведь восприятие, по сути своей, есть восприятие того, что здесь-и-сейчас, и поток этот не остановить. Каждый миг неуловим. Каждое мгновение бесконечно. Таков взгляд Сознания и взгляд в Сознание. Мистерия Настоящего в том, что происходящее сейчас - единственно происходящее! Средневековый китайский поэт By Мэнь писал:
Миг - вечен.
Макс Нордау"Вырождение. Современные французы."Имя Макса Нордау (1849—1923) было популярно на Западе и в России в конце прошлого столетия. В главном своем сочинении «Вырождение» он, врач но образованию, ученик Ч. Ломброзо, предпринял оригинальную попытку интерпретации «заката Европы». Нордау возложил ответственность за эпоху декаданса на кумиров своего времени — Ф. Ницше, Л. Толстого, П. Верлена, О. Уайльда, прерафаэлитов и других, давая их творчеству парадоксальную характеристику. И, хотя его концепция подверглась жесткой критике, в каких-то моментах его видение цивилизации оказалось довольно точным.В книгу включены также очерки «Современные французы», где читатель познакомится с галереей литературных портретов, в частности Бальзака, Мишле, Мопассана и других писателей.Эти произведения издаются на русском языке впервые после почти столетнего перерыва.
В книге представлено исследование формирования идеи понятия у Гегеля, его способа мышления, а также идеи "несчастного сознания". Философия Гегеля не может быть сведена к нескольким логическим формулам. Или, скорее, эти формулы скрывают нечто такое, что с самого начала не является чисто логическим. Диалектика, прежде чем быть методом, представляет собой опыт, на основе которого Гегель переходит от одной идеи к другой. Негативность — это само движение разума, посредством которого он всегда выходит за пределы того, чем является.
В Тибетской книге мертвых описана типичная посмертная участь неподготовленного человека, каких среди нас – большинство. Ее цель – помочь нам, объяснить, каким именно образом наши поступки и психические состояния влияют на наше посмертье. Но ценность Тибетской книги мертвых заключается не только в подготовке к смерти. Нет никакой необходимости умирать, чтобы воспользоваться ее советами. Они настолько психологичны и применимы в нашей теперешней жизни, что ими можно и нужно руководствоваться прямо сейчас, не дожидаясь последнего часа.
На основе анализа уникальных средневековых источников известный российский востоковед Александр Игнатенко прослеживает влияние категории Зеркало на становление исламской спекулятивной мысли – философии, теологии, теоретического мистицизма, этики. Эта категория, начавшая формироваться в Коране и хадисах (исламском Предании) и находившаяся в постоянной динамике, стала системообразующей для ислама – определявшей не только то или иное решение конкретных философских и теологических проблем, но и общее направление и конечные результаты эволюции спекулятивной мысли в культуре, в которой действовало табу на изображение живых одухотворенных существ.
Книга посвящена жизни и творчеству М. В. Ломоносова (1711—1765), выдающегося русского ученого, естествоиспытателя, основоположника физической химии, философа, историка, поэта. Основное внимание автор уделяет философским взглядам ученого, его материалистической «корпускулярной философии».Для широкого круга читателей.
В монографии на материале оригинальных текстов исследуется онтологическая семантика поэтического слова французского поэта-символиста Артюра Рембо (1854–1891). Философский анализ произведений А. Рембо осуществляется на основе подстрочных переводов, фиксирующих лексико-грамматическое ядро оригинала.Работа представляет теоретический интерес для философов, филологов, искусствоведов. Может быть использована как материал спецкурса и спецпрактикума для студентов.