Ник Уда - [21]

В прекрасном настроении я спустился по лестнице и вышел во двор, как вдруг что-то тяжелое влетело в мою голову. Я даже не успел обернуться, глаза вдруг накрылись волной крови и темнотой.

— Я не пидор, ты понял, я не пидор!

Он бил меня ногами в пах и даже пару раз по лицу через блок из рук. Я уже не мог встать. Вдруг он резко развернулся и дал драпака. Все, что я увидел через толстый витраж крови и соплей на глазах, это как за ним бежит толстая тушка милиционера. Я был спасен.

Эти левые либералы из антикафе помогли мне с разбитым лицом, отказавшись при этом брать плату за разбитый стол и вазоны. Так социалисты впервые помогли натуралу. По дороге домой я купил вату и бутылку виски для поочередного прикладывания к разбитым губам. Подготовка к экзаменам потеряла ценность, и я стал гулять по просторам интернета в поисках интересного чтива на три минуты. Открыв случайный блог в каком-то разделе ЖЖ, я проглотил три коротких записки-рассказа и полбутылки вискаря.

Первая же запись: «Плюс» и «Минус» — они всегда вместе и всегда наполняют пространство поровну. Я знаю, во мне есть это негативное, во мне есть этот полноценный минус, пускай я и пытаюсь жить по «правилам счастья» Франчески. Но хорошо это, или плохо?

Нет, это нормально. Это гармонично. Ведь вырви из человека положительное или отрицательное, и он станет моральным калекой. Никто не доверяет вечно позитивным и улыбающимся подражателям кришнаитов, которых можно найти в любом коллективе, равно как и тем, кто поставил во главу угла страдание.

А вот рассказ про президента определенно удался со всех точек зрения: хлесткий, лаконичный, с каким-то даже политическим посылом про разделения избирателей на корзины. В этом я вижу тоску человека, ограниченного в силах что-либо кардинально изменить к лучшему. Эти силы сковываются в большинстве из нас через семью, карьеру, время, обязательства. По мне, так финал так себе, но каждый имеет право на свободный выбор, тем более автор начинающего блога. Я даже вынудил его полемизировать со мной в комментариях — неплохой и неглупый человек, пускай и из тех людей, которых я сторонюсь.

Глава 12. Февраль 2014. -4°

Ты видишь меня. Через стекло автобуса. На улице уже темно, и в окне все отражается, будто в зеркале. Знаю, что ты смотришь на меня. Уверен, все женщины так делают, и ты не исключение. Ты ничего, но и не красотка. Ты просто смотришь на меня, а мне ничего не остается, как глазеть на тебя в ответ. Вот и все.

Но знаешь что? Все мое стало бы твоим, если бы только ты улыбнулась. Давай попробуем. Вот мой первый шаг: немножко поднимаю уголки своих губ — вроде и улыбнулся, но и не кажусь остальным пассажирам идиотом. И ты это видишь. Ты не можешь этого не видеть. Улыбнись и ты, не заставляй меня так долго ждать. Чего же ты медлишь? Если ты улыбнешься, мы будем вместе, и, может быть, даже поженимся через неделю. Будет что рассказать Боре. Просто улыбнись.

Но нет, ты вышла на остановке, а меня автобус повез дальше. Мы так никогда и не узнали друг друга.

Люблю наблюдать за людьми: они так мило погружены в себя, и у каждого наверняка найдется что думать. Помимо не интересного мне быта, там вертится и что-то важное, что-то, приближающее к пониманию сути вещей. Верю в это. Хотя в глазах чаще вижу другое.

«Кажется, эти штаны меня полнят».

«Она мне точно изменяет. Она уже полторы недели не ставила мне лайк на странице „Вконтакте“».

«Если этот парень еще раз посмотрит на тебя, не отводи взгляд. Просто держи взгляд. Оп! Держи-держи взгляд! Блин, ну и тряпка, он ведь тебе не угрожал. Да у него шрам на брови, но он мог просто упасть с велосипеда. Это всего лишь взгляд».

В людских головах живет столько страхов, что если бы каждый из них был маленьким камешком, то из их массы можно было соорудить целый остров. Обязательно с драконом на вершине, как хранителем всего вот этого! «Надо написать об этом рассказ», — мыслил задумчивый парень в отражении темного стекла.

В начале февраля в Украине киевская брусчатка и резиновые пули летали во встречном направлении все чаще. Три первых трупа, среди которых был и один беларус, заставляли рождаться нового для Восточной Европы человека, основной мыслью которого было: «Если убили безнаказанно его, то могут точно так же сделать и со мной — этого нельзя допустить». Большинство в этом регионе еще много лет будет мыслить категорией: «Если это случилось не со мной, значит это не моя проблема» — но их время когда-нибудь да пройдет. Никто не запретит мне верить и в это.

Было много мыслей об этих первых жертвах. Ведь они тоже были людьми, ездили в общественном транспорте и тайком смотрели на красивых девушек, не решаясь подойти и познакомиться. Они тоже держали в голове какие-то бытовые пустяки вперемешку с гениальными откровениями.

А теперь узрите контраст!

Пока кто-то боролся за человеческое достоинство, спасая себя и других, в мою жизнь ворвался новый этап образовательного маразма: педагогическая практика, во время которой нужно работать с детьми, воспитанными ментально устаревшими людьми. Учить мыслить по-новому — мое призвание на этот проклятый февраль.