Ник Уда - [19]
Благодарность я нашел только в глазах редактора издательства: да, я написал книгу, и завтра она поступит в книжные. Эту информацию я сказал лишь для того, чтобы вы точно запомнили, кто во всем виноват. Закончу, пожалуй, своими скромными поэтическими потугами:
Квартира №144
— О, господи!!! Он реально пристрелил себя?!
— Блядь, похоже на то. Хотя нет, я думаю это постановка, чтобы завтра книга резко была всеми скуплена.
— Ты думаешь?! Но мне кажется, что он действительно себя пристрелил! Ты видел сколько крови?!
— Женщина, ты всерьез думаешь, что при нынешних технологиях это сделать очень трудно? Не смеши меня. Вот увидишь. Завтра книга станет бестселлером, а послезавтра он будет пить Пинаколаду на пляже.
Квартира №12
— Ба-а-а-ать!! Иди сюда!!! Беги сюда!!
— Что случилось? — 30—40 кг были явно взволнованы поднятой тревогой.
— Он пристрелил себя! Он пустил себе пулю в висок прямо в эфире на своей последней видеоконференции!
— Ну, ничего себе, а чего он это сделал?
— Сказал, потому что избирательная реформа не удалась.
— Ну, из-за этого стреляться как-то глупо.
— А он застрелился. Хорошо, что я записывал его обращение. Если я первым запощу этот видос на youtube, то миллионами просмотров смогу поднять свой канал.
Бар. Гробовая тишина
— Это уже перебор, вам не кажется?
— Согласен, ладно мы, взрослые мужики, а вдруг дети-женщины-старики сидели у экрана? Психологическая травма на всю жизнь.
— Да он совсем ебу дался, по ходу. Хотя я всегда говорил, что шизофреников надо мягко подталкивать к суициду. И обществу меньше проблем, и внутренние терзания больного прекращаются.
— Так все, бар закрывается, сегодня вас невыносимо тошно слушать! Выметайтесь все.
Небеса
Может, это было и слишком, но никто не заметил, как я победил. Я нашел свой ответ на все вопросы, и мне уже плевать на все другие варианты и их адептов. Я победил и освободился. Победа — это смерть, а не ваши потуги при жизни. И я взлетел из этого болота, а вы остались. И кто теперь неудачник?
Ник Уда
Комментарии:
Pawel_Yunewich: В общем, мне все понравилось, кроме одного. Почему именно такой пафосный уход избрал герой? К чему вот этот вывод в конце «Небеса»? Почему именно такой финал вообще?
• Ник Уда: А какой мог быть финал? Представьте себе, что вы любите свою жену очень сильно, но она вас уже очень давно ненавидит. Пускай, вы на ремонт не накопили, или она прочла вашу с толикой флирта переписку с коллегой по работе. Неважно. И вот расклад: вы ее настолько любите, что не сможете быть с другой, а она вас настолько презирает, что уже давно желает вам смерти и про себя, и вслух. Так что же делать? Это единственный финал, который мог быть. А пафос… ну, слаб человек на пафос;)
•• Pawel_Yunewich: Я вас понял, хотя и не согласен. Любовь не должна убивать. А неблагодарность, которая и есть лейтмотив рассказа, она в душе наших народов, и ее никуда не деть. Но повторюсь, финал не должен был быть кровавым.
Vol4eg: да тут своя отмосфера
Глава 11. +3°
Я надеюсь, это место скоро перестанет быть популярным наряду с огромной лесорубской бородой у полупедиков. Меня всегда бесила мода — временное помешательство на основе сумасбродств, которое как приманка собирает косяки безмозглых людишек, и неважно даже мормышка, или хлебная лепешка. Платье из хлеба ведь уже было? А пиджак из мормышек? В общем, не люблю я моду, но в это антикафе зайти стоит.
Мне о нем много рассказывали на журфаке. Да, я до сих пор называю Институт журналистики «журфаком»: какой к черту институт, если тут нет места науке? Мы тут просто учились вкладывать в людские пустые головки ненужную информацию.
Они тут предлагают бесплатные кофе, чай, печенье, wi-fi, а все, за что надо платить, так это за проведенное время. Жалко, конечно, что тут нельзя бухнуть, но, может, это и правильно, потому что если и бухло было бы бесплатным, то место превратилось бы в притон. А это уже не модно!
Хотя больше всего выводит из себя не моднявость заведения, а свора каких-то мелких зачатков человека и их расфуфыренных родительниц. Уж если эти мамаши, выплюнувшие из своих лон этих личинок, чтобы навсегда привязать к себе кошелек их отцов, узнают про такое «илитное» место, то их вулканический поток сюда уже никто не остановит.
И вот сейчас эта гурьба беззубых детей бегает вокруг меня и орет так, будто они только что открыли для себя способность орать, и очень этому рады. В какой-нибудь другой момент я, возможно, с пониманием отнесся бы к этому, но я тут, между прочим, работаю. У меня на носу последний экзамен вообще, и я очень хочу сдать его с наивысшим балом. И пока эти децибельные террористы воздают хвалу Сатане вокруг моего стола, я не могу работать.
— Извините, девушка. Деву-у-ушка! Да, вы. Извините, что прерываю, но не могли бы вы попросить своих детей вести себя потише.
— Я бы с радостью, но это невозможно.
— Почему невозможно?
— Потому что до пяти лет мы их воспитываем в духе вседозволенности, понимаете, чтобы они потом выросли личностью.
— Прекрасно, что вы пытаетесь новаторствовать в педагогике, но мне ваши методы мешают работать. Вы бы не могли их чем-нибудь занять, чтобы они угомонились?
У Славика из пригородного лесхоза появляется щенок-найдёныш. Подросток всей душой отдаётся воспитанию Жульки, не подозревая, что в её жилах течёт кровь древнейших боевых псов. Беда, в которую попадает Славик, показывает, что Жулька унаследовала лучшие гены предков: рискуя жизнью, собака беззаветно бросается на защиту друга. Но будет ли Славик с прежней любовью относиться к своей спасительнице, видя, что после страшного боя Жулька стала инвалидом?
В России быть геем — уже само по себе приговор. Быть подростком-геем — значит стать объектом жесткой травли и, возможно, даже подвергнуть себя реальной опасности. А потому ты вынужден жить в постоянном страхе, прекрасно осознавая, что тебя ждет в случае разоблачения. Однако для каждого такого подростка рано или поздно наступает время, когда ему приходится быть смелым, чтобы отстоять свое право на существование…
История подростка Ромы, который ходит в обычную школу, живет, кажется, обычной жизнью: прогуливает уроки, забирает младшую сестренку из детского сада, влюбляется в новенькую одноклассницу… Однако у Ромы есть свои большие секреты, о которых никто не должен знать.
Эрик Стоун в 14 лет хладнокровно застрелил собственного отца. Но не стоит поспешно нарекать его монстром и психопатом, потому что у детей всегда есть причины для жестокости, даже если взрослые их не видят или не хотят видеть. У Эрика такая причина тоже была. Это история о «невидимых» детях — жертвах домашнего насилия. О детях, которые чаще всего молчат, потому что большинство из нас не желает слышать. Это история о разбитом детстве, осколки которого невозможно собрать, даже спустя много лет…
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».