Ничего не говори - [135]
Снова послышались хлопки выстрелов. На этот раз с пассажирского сиденья минивэна.
Один из македонцев открыл огонь в ответ.
В окно высунулся ствол AР-15, штурмовой винтовки убойной силы с длинным магазином на тридцать патронов. Это была полуавтоматическая винтовка, но выстрелы следовали один за другим – он явно не беспокоился, что закончатся пули. Ствол с пугающей частотой озарялся вспышками.
Это был неравный бой. Оружие македонца было мощнее, и патронов у него было больше. К тому же его окружало несколько тонн стали и стекла, в то время как Элисон не могла спрятаться даже в зарослях травы.
Услышав звуки выстрелов, я отреагировал не сразу. На свист пуль мое тело отреагировало немедленным желанием спрятаться – особенно сильным, учитывая мой предыдущий опыт. Но потом этот импульс заглушило желание защитить свою жену. Я побежал к ней, крича:
– Стой, Элисон! Не делай этого! Нет!
Убежать далеко мне никто не дал. Двое полицейских не могли позволить штатскому – даже подозреваемому в убийстве их бывшего коллеги – бежать под перекрестный огонь. Харольд Карри схватил меня сзади за пиджак, задержав ровно настолько, чтобы дать мясистому сержанту с детским лицом схватить меня обеими руками.
Как будто не замечая опасности, Элисон остановилась, приняла классическую позу, изготовившись к стрельбе – ноги слегка расставлены, плечи прямые, руки вытянуты вперед, – и дважды нажала на курок.
Левая передняя шина минивэна разлетелась в клочья. Она навела ствол на новую цель, произвела еще три выстрела, и правая передняя шина повисла ошметками резины.
Я знал, что в магазин «смит-и-вессона» входит пятнадцать патронов. Когда она начала стрелять, он был полон, то есть сейчас, по моим подсчетам, у Элисон осталось семь пуль.
Минивэн теперь ехал на ободьях. Пробитые шины не только были бесполезны, но и служили помехой. Тяжело осев на переднюю ось, машина, колеса которой потеряли всякое сцепление с дорогой, едва ползла.
Остановившись, Элисон получила возможность хорошо прицелиться. И одновременно превратилась в легкую мишень.
Из моей груди опять вырвался крик. Подозреваю, что кричал все это время, хотя мои слова не имели ни смысла, ни эффекта. В какой-то момент Харольд Карри сорвал с плеча помощника шерифа рацию и теперь бешено кричал кому-то прислать к нашему дому все свободные наряды.
Помощь была близко. Элисон нужно было продержаться самую малость.
Сосредоточив усилия на заднем колесе с пассажирской стороны, она со второго выстрела разнесла его в клочья. Минивэн накренился вправо и почти остановился.
В этот момент сидевший за рулем македонец попытался сбежать. И совершил огромную ошибку. Как только он оказался на некотором расстоянии от машины – по глупости потеряв возможность прикрываться моей дочерью, – Элисон уложила его двумя выстрелами в спину. Он взмахнул руками и уткнулся носом в землю.
Второй македонец – он был не так глуп или просто AР-15 придал ему смелости – продолжал яростно палить. Я молился, чтобы и он тоже выскочил из машины. Или чтобы у него закончились патроны.
И чудо почти произошло. Элисон побежала.
Она бросилась к опушке леса, чтобы как можно быстрее оказаться в безопасности под деревьями. У нее могло получиться. Я хрипло вскрикнул от радости. У нее все получится. Элисон знала, что выиграла это сражение, и теперь работу пусть доделывают ребята шерифа. Пусть этот македонец только попробует в одиночку бодаться с его вооруженными помощниками. Ему придется либо сдаться, либо умереть в бою.
До успешного завершения главного в жизни Элисон рывка оставалось несколько секунд. Деревья высились от нее футах в тридцати. Это было убежище, храм. Толстые стволы обещали защиту, в которой она так отчаянно нуждалась.
И вдруг, к моему ужасу, она упала.
По тому, как нелепо она распласталась на земле, я понял, что пуля попала в ногу. Она попыталась было встать, но нижняя часть тела не могла справиться с задачей.
Когда македонец вновь открыл огонь, Элисон покатилась по земле. Там, где она лежала пару наносекунд назад, взрывались холмики сосновой хвои.
Потом она села, вытянув вперед раненую ногу, и подняла пистолет. Выстрел был на удивление точным. Но теперь она оказалась на виду, беззащитная перед пулями.
Я не могу сказать, что произошло сначала, а что потом. Фактически все случилось одновременно.
Одну из трех оставшихся у нее пуль Элисон пустила прямо в лоб македонцу. Его голова дико дернулась назад. На окно минивэна брызнула кровавая жижа. Одновременно он наконец поразил свою цель. Грудь Элисон распороли две пули. Она взмахнула руками и упала навзничь.
Я не знаю, сам я вырвался из рук копов или они меня отпустили. Я бросился к лежавшей бесформенной массой Элисон. Я неистово звал на помощь, размахивал руками и отчаянно передвигал ногами. Бежал и кричал. Кричал и бежал. Но все равно будто прирос к земле. Как в кошмаре, когда за тобой гонится что-то ужасное, а ты еле переставляешь ноги и мышцы настолько ослабли, что чем быстрее стараешься бежать, тем сложнее двигаться.
Подбежав к Элисон, я упал рядом с ней на колени, готовый вкачать жизнь в ее сердце или кислород в легкие.
Беда всегда ближе, чем ты думаешь. Мелани выучила этот урок еще в детстве, мотаясь от одной приемной семьи к другой. И сейчас, когда у нее есть любящий муж, стабильная работа и прекрасный сын по имени Алекс, она думает, что дни смятения остались позади… пока не сталкивается с одним из самых страшных кошмаров для матери — мальчика по неизвестным причинам забирают органы опеки. Дальнейшее все больше напоминает кошмарный сон. Полиция обыскивает дом Мелани и находит наркотики. Теперь улики против нее неопровержимы, и если Мелани не докажет свою невиновность, то навсегда потеряет Алекса. К делу Мелани приставляют государственного адвоката Эми Кайе, мысли которой больше заняты делом о серийном насильнике-шептуне, избежавшем правосудия благодаря маске и тихому голосу.
В самом начале нового века, а может быть и в конце старого (на самом деле все подряд путались в сроках наступления миллениума), Катя Малышева получила от бывшего компаньона Валентина поручение, точнее он попросил оказать ему платную любезность, а именно познакомиться с заслуженной старой дамой, на которую никто в агентстве «Аргус» не мог угодить. Катя без особой охоты взялась за дело, однако очень скоро оно стало усложняться. Водоворот событий увлек Катю за собой, а Валентину пришлось её искать в печальных сомнениях жива она или уже нет…
Наталия Новохатская Предлагает серию развернутых описаний, сначала советской (немного), затем дальнейшей российской жизни за последние 20 с лишком лет, с заметным уклоном в криминально-приключенческую сторону. Главная героиня, она же основной рассказчик — детектив-самоучка, некая Катя Малышева. Серия предназначена для более или менее просвещенной аудитории со здоровой психикой и почти не содержит описаний кровавых убийств или прочих резких отклонений от здорового образа жизни. В читателе предполагается чувство юмора, хотя бы в малой степени, допускающей, что можно смеяться над собой.
Смерть – какая она? Страшная? Или наоборот – освободительная? Кто решает кому жить, а кому нет? Журналист Максим Котов недавно пережил самую страшную потерю. Неизвестный вирус унёс жизнь его ребёнка. «Так бывает…» – сказали врачи. Но Максим уверен, что смерть его дочери – не случайность, а часть большого заговора. И в этом заговоре его ребенку была отведена роль пешки, которой с легкостью пожертвовали ради достижения «большой цели». Котов решает найти виновного и отомстить. Но чем больше он углубляется в расследование, тем запутаннее становится история.
Эта история начинается с ограбления с трагическим финалом: немолодой хозяин загородного дома погибает от рук неизвестных преступников. Однако в этой истории оказывается не так все просто, и сам погибший несет ответственность за то, что с ним произошло. Рассказ «Вода из колодца» седьмой в ряду цикла «Дыхание мегаполиса». Главным героем этого цикла является следователь Дмитрий Владимиров, который на этот раз должен разобраться в хитросплетениях одной запутанной семейной драмы.
Не приводить гостей. Ночевать только в апартаментах. Не беспокоить других жильцов. Три простых правила, которые Джулс Ларсен должна соблюдать, ведь ее наняли присматривать за квартирой в Бартоломью, одном из самых таинственных зданий Манхэттена. Для Джулс, недавно перенесшей тяжелое расставание, эта работа – отличный шанс начать жизнь с чистого листа. Джулс заводит знакомство с Ингрид, еще одной работающей по соседству девушкой. Но когда та признается, что в Бартоломью все не то, чем кажется, и темная история, скрытая под его сверкающим фасадом, начинает пугать ее, Джулс отмахивается от нее как от безобидной страшилки… На следующий день Ингрид исчезает.
Морозным рождественским утром мать находит свою дочь у крыльца – с перерезанным горлом, в луже заледеневшей крови. Кому понадобилось убивать Мариссу, прекрасную и легкомысленную танцовщицу бурлеск-шоу? Еще не оправившись от предыдущего тяжелого расследования, детектив Эрика Фостер с головой окунается в новое дело. На записи камеры видеонаблюдения видно, что на Мариссу напала темная фигура с закрытым противогазом лицом. Вскоре становится известно, что на жителей пригорода Лондона нападает высокий человек в таком же облачении.
«Две правды и одна ложь». В летнем лагере «Соловей» девочки играли в эту игру каждый день. Эмма, самая младшая, с восторгом смотрела на своих соседок, с которыми она делила маленький деревянный коттедж. Но однажды ранним утром Натали, Эллисон и Вивиан тихонько ушли из коттеджа, чтобы никогда не вернуться. Их искали сотни людей, но безуспешно. Теперь, пятнадцать лет спустя, Эмма стала многообещающей художницей. Она пишет масштабные полотна, где темные листья и узловатые ветви сплетаются в мрачные узоры.
Летний вечер. Невыносимая жара. Следователя Эрику Фостер вызывают на место преступления. Молодой врач найден задушенным в собственной постели. Его запястья связаны, на голову надет пластиковый пакет, мертвые глаза вытаращены от боли и ужаса. Несколькими днями позже обнаружен еще один труп… Эрика и ее команда приходят к выводу, что за преступлениями стоит педантичный серийный убийца, который долго выслеживает своих жертв, выбирая подходящий момент для нападения. Все убитые – холостые мужчины, которые вели очень замкнутую жизнь.