Ничего личного...-2 - [47]

— Но ты… — Боунс поправил очки. — Ты пришел сюда для того, чтобы… отомстить за друга?

Амадео не удержался от фырканья.

— Вовсе нет, с чего вы взяли такую глупость? Прошло уже девятнадцать лет, Микки сам свалял дурака, да и у меня из-за этого жизнь сложилась совершенно иначе, чем могла бы.

— Но если бы ты мог все вернуть, то отговорил бы твоего друга залезать в аптеку? — неожиданно спросил Боунс.

Амадео с минуту смотрел на него, затем усмехнулся.

— Честно? Я не знаю. Я много потерял в ту ночь, но приобрел не меньше. Это слишком многое изменило в моей жизни, чтобы я мог так просто взять и решить. Не позволь я Микки пойти за лекарствами, Тересита так или иначе умерла бы, но сам Микки остался бы жив. Этот выбор очень дорого бы мне обошелся, и я бы себе никогда этого не простил. Микки попытался спасти ее, хоть и не получилось. Так что, повторись ситуация снова, я бы не стал его отговаривать. Или пошел сам, — он помолчал. — И тем самым спас жизнь еще одного дорогого мне человека.

— Кого же? — пламя свечи отражалось в очках Бонуса.

— Моего отца.

И он одним большим глотком допил жидкий огонь.

* * *

Утром Амадео проснулся с такой тяжелой головой, что едва смог оторвать ее от подушки. В висках ухали молоты, тело ломило, будто хорошенько подрался.

— Удивительно, что я не в карцере после такого, — в горле пересохло, и он откашлялся. — Йохан, что я вчера…

Он открыл глаза и в недоумении уставился на незнакомый желтый потолок, весь в трещинах, как кожа старика.

— Йохан, — снова позвал он. Ответом была тишина.

С улицы донесся автомобильный гудок, вызвав вспышку головной боли, и Амадео вспомнил.

Тюрьмы больше нет. Надзирателей, драк и карцера тоже. Так же, как и Йохана. Все в прошлом.

Амадео с тихим стоном сжал голову руками, стремясь удержать осколки сознания. Что вчера было? Сколько он выпил? И — чего? С виски голова так не трещала бы.

Он с трудом сел, заработав приступ тошноты, и, зажмурившись, глубоко вдохнул и выдохнул. Стало немного легче, но горло все равно драли дикие кошки.

Открыв глаза, осмотрелся. Тесная комнатушка, где из мебели стояла лишь кровать и маленькая тумбочка. Сквозь грязные стекла лился дневной свет, на улице валил снег, и сплошная белизна резала глаза, вызывая нестерпимую боль в центре лба. Из щелей между рамой окна и стеной задувал холодный ветер, изредка выплевывая пару-тройку снежинок, которые незамедлительно таяли.

— Аптека, — хрипло пробормотал Амадео, наконец сообразив, где находится. — Ну конечно. Вчера я пришел в аптеку Боунса.

Снизу доносился звон посуды — кажется, аптекарь готовил завтрак или свое адское пойло, которым вчера потчевал Амадео. С улицы неслись звуки, которые он давным-давно позабыл: матери звали детишек завтракать, мужчины переругивались, бродячие собаки сцепились в схватке. Где-то истошно орал кот, у которого посреди зимы вдруг наступил март.

Амадео накинул на плечи пальто и спустился вниз, где Боунс и впрямь готовил завтрак. Завидев постояльца, поднял тощую руку в приветственном жесте.

— Доброе утро, парень. Как самочувствие? Вижу, что не очень. Садись, поешь, к обеду, глядишь, оживешь.

Амадео поблагодарил и устроился у импровизированной барной стойки, покрытой старой пожелтевшей газетой. Боунс поставил перед ним тарелку с яичницей и дымящуюся кружку с чаем.

— А как же вы? — спросил Амадео, приняв завтрак с благодарностью, хотя при одном взгляде на еду начинало мутить.

— Я рано встаю и уже успел позавтракать. А ты давай налегай, не стесняйся. Как бы плохо ни было, поесть нужно. Сразу полегчает. Я знаю, о чем говорю.

Амадео невольно вспомнил Розу, которая вечно ворчала, но никогда не отказывала в помощи. Где она сейчас? Вряд ли работает на Лукаса после того, что произошло. Лишь Роза и Дэвид были убеждены в его невиновности. Но вряд ли он когда-либо их увидит и сможет поблагодарить.

— Кстати, — старик опустился на табурет напротив, наблюдая, как Амадео без особой охоты расправляется с завтраком. — Ты вчера так и не назвал свое имя. Если ты когда-то жил в Старом квартале, я должен тебя помнить.

— Вряд ли, мистер Боунс, — Амадео отложил вилку и обхватил ладонями кружку, согреваясь — в помещении аптеки оказалось не теплее, чем наверху. — Мне было всего восемь.

— Вот и проверим мою стариковскую память. Ну?

— Амадео. Меня зовут Амадео.

— Амадео, — Боунс задумался. — Имя знакомое, но я слышал его относительно недавно. Может, года три или четыре назад. Не припомню, чтобы оно встречалось мне раньше.

— Неважно, — отмахнулся Амадео. — Мое имя ничего вам не говорит, и я этому только рад. На какой срок вы можете сдать комнату?

Старик задумался. Затем снял очки и протер их полой старой изношенной рубахи.

— А ты надолго собрался тут задерживаться? Плохая это идея, мальчик мой, очень плохая. Тут тебя ничего хорошего не ждет.

Амадео отпил чай. Голова по-прежнему болела, и хотелось просто лечь и проспать до завтрашнего утра, но он не мог себе этого позволить.

— Мистер Боунс, а как здесь с работой?

Очки едва не выпали из узловатых пальцев. Аптекарь водрузил их на нос и строго уставился на него.

— Парень, я еще раз говорю: гиблое это дело. Чего ты к этому кварталу привязался, вокруг огромный город! Полно возможностей, почему ты…