Ничего личного...-2 - [4]

— Как раз это вам и нужно будет сделать, — огорошил Санторо, и по коже Йохана пробежал мороз. Он не совсем понял, к чему относится эта фраза: к тюрьме или к убийству, однако ледяные глаза собеседника убеждали во втором варианте. Следующие же слова объединили оба страха. — Тюрьма, куда отправится нужный человек, тщательно охраняется. Придется действовать изнутри.

— И что я должен там делать?

— Вся информация после того, как согласитесь.

Йохан неопределенно хмыкнул. Любопытное дельце ему предлагали, чертовски опасное, если он правильно все понял.

— А сколько заплатите? — спросил он, отправляя окурок на асфальт.

— Я уже сказал — сколько попросите. Жизнь этого человека стоит любых денег, — Ксавьер протянул еще одну сигарету.

Не нравилась Йохану эта затея, очень не нравилась. Конечно, он знал о такой практике. Но это — тюрьма. Ничуть не курорт. Там ты сам за себя, и никто не может гарантировать, что выйдешь оттуда живым, после того, как выполнишь задание.

Но, опять же, этот мужик предлагал хорошие деньги. Единственное, что смущало Йохана — почему он не назвал конкретную сумму. Готов дать, сколько требуется? Это почему же? Что это за человек такой?

Санторо ждал ответа, протягивая карточку.

— А если откажусь, что вы сделаете? — Йохан снова затянулся и выпустил дым в сторону. — Заставите меня?

— Йохан, я никогда не угрожаю людям, в которых действительно нуждаюсь. Я не требую ответа прямо сейчас. Подумайте до завтрашнего дня. Я с вами свяжусь, — Ксавьер спрятал карточку и скрылся в ожидавшей его черной машине.

* * *

Амадео смотрел на судью, но не видел. Обвинительные слова проникали в уши, однако он не понимал их. Все происходящее казалось сном, нереальным, готовым разрушиться от малейшего дуновения ветра. Однако кошмар длился и длился, а он все никак не мог проснуться.

— …део Солитарио обвиняется в убийстве Кристофа Солитарио, своего отца…

Он слышал это на протяжении недели, пока длился судебный процесс. Бесконечная вереница детективов, адвокатов, журналистов, повторяющих одно и то же раз за разом — это настолько сводило с ума, что, в конце концов, обвинение превратилось в окончательную бессмыслицу. Слова потеряли значение, и порой он не понимал, чего от него хотят.

— Подсудимый! — громыхнул судья. — Прошу вас не отвлекаться. Слово предоставляется адвокату подсудимого, мисс Муэрте.

Люсиль в строгом черном костюме поднялась со своего места. Амадео даже не взглянул на нее. Люсиль сама вызвалась его защищать, хотя Амадео был против. Он не подписал признание, не отвечал на вопросы следователей, но чувствовал свою вину за то, что случилось с отцом. Поэтому и отказался от адвоката. Доказательств вины Лукаса у него не было, на злополучном пузырьке нашли лишь его отпечатки. Брат продумал все до мелочей, вдобавок подмазал нужных людей от семейного врача до охранников.

И это оказалось самым ужасным. Люди, которых он знал с детства, которые присматривали за ним, учили, оберегали — сейчас обвиняли его, сидя на местах для свидетелей.

— Как только он появился, я сразу подумал — быть беде, эти уличные мальчишки никогда добра не помнят…

— …а как они однажды с господином Лукасом подрались, это ж надо…

— …господина Солитарио отравили, это подтвердила судебно-медицинская экспертиза. Хотя я и без нее мог точно сказать, что умер он не от повторного инсульта…

— …да был у него зуб, точно был! Ходили слухи, что босс ему компанию отдать хотел, но вдруг решил передумать. Это ли не повод для убийства?

Лицо Амадео оставалось непроницаемым, однако внутри все горело от злости и стыда. Среди свидетелей не было лишь двоих — Розы и Дэвида, начальника охраны, который взял шефство над Амадео с первого дня его появления в доме. Но их присутствие ничего не изменило бы — их свидетельства затерялись бы в этом нескончаемом потоке гнусных обвинений.

Лукаса вызвали первым. Амадео с трудом подавил желание зажать уши — столько грязи вылил на него брат. Тихим, размеренным голосом, тщательно изображая убитого горем сына, рассказывал, как пытался уберечь отца от влияния красивого мальчишки, который тотчас завоевал его расположение и добился того, чтобы его приняли в семью на правах наследника. И как больно Лукасу осознавать, что дело жизни его отца, компания "Азар" едва не досталась убийце.

Амадео сжал кулаки так сильно, что ногти впились в ладони. Прикусил губу и почувствовал соленый привкус крови. Как же хотелось вскочить, схватить Лукаса за шею и ткнуть носом в судейский стол! Выбить из него признание и отправить гнить в тюрьму!

Но он сидел, не шевелясь, а брат продолжал обвинительную речь. Голос начал срываться, истеричные нотки рвались наружу, Лукас едва не захлебывался, с упоением доказывая, что такой мрази, как Амадео, не стоит жить на этом свете. И когда Амадео готов был вскочить и заорать на брата, чтобы прекратил лгать, тот замолк, переводя дыхание.

— Ваша честь, — наконец сипло проговорил он, отпив воды из стакана, любезно поданного ему. — Это чудовище не имеет права называть себя моим братом. Он нагло воспользовался добротой моего отца и хладнокровно убил его из-за наследства.