Нежное пламя - [32]

Взяв под руку мадам, то есть сделав жест, который она не представляла себе возможным неделю назад, она вошла в дом.

В холле помещалось большое зеркало. Оно занимало пространство от потолка до пола и оптически увеличивало помещение, отражая французские обои и прекрасный мозаичный пол. Как во всех старых фермерских домах, жилое пространство представляло собой сердце виллы. Более шестидесяти футов в длину, оно было разделено с помощью передвижных перегородок на гостиную, столовую, кабинет и кухню. Из окон гостиной и столовой открывались прекрасные виды. А раздвинув стеклянные двери, можно было выйти на террасу.

Элегантная мебель, мягкое освещение и нежные, пастельные тона создавали атмосферу исключительной теплоты. Вилла была построена много лет назад, и семья предполагала подарить ее старшему сыну, когда он женится, рассказала мадам Бриссар. Позже, когда у молодых людей появятся дети, они переедут в замок, а дедушка с бабушкой поселятся на вилле.

— Я сомневаюсь, что Сузи когда-либо захочет уехать отсюда, — сказала Викки.

Мадам Бриссар согласилась:

— Робер тоже привязался к этому дому. Он приложил столько сил, чтобы его модернизировать. К счастью, в основном планировка достаточно удобна, поэтому особых проблем, связанных с передвижением стен и расширением окон, не возникло. Робер нанял несколько высококвалифицированных рабочих, а остальное сделал сам. Ему помогал отец.

Они распахнули окна, проветрили комнаты, протерли пыль. Дом был полностью готов — не забыли повесить даже веселые ирландские чайные полотенца с оранжевыми утятами в капорах и с плетеными корзиночками.

— Робер явно не единственный, кто трудился здесь, — заметила Викки. — Здесь много такого, о чем мужчина понятия не имеет. Я хочу поблагодарить вас, мадам Бриссар, за то, что сделали вы. Я считаю, что все великолепно, и уверена, что Сузи скажет то же самое, когда увидит все это.

Мадам Бриссар улыбнулась:

— Она милое дитя, но, боюсь, у нее не слишком крепкое здоровье.

Викки осторожно ответила:

— Мне кажется, что она перенапрягается. Сузи завидует вашей работоспособности и ужасно огорчается, что не может сравниться в этом с вами.

— Но это абсурд. — сказала мадам Бриссар. — Наступит день, когда она сможет работать так же. Да, да. Это время наступит. — Она говорила ласково, очень довольная тем, что невестка ценит ее достоинства.

— Она умеет ладить с детьми и обожает их, — продолжала Викки.

Мадам Бриссар поддержала ее:

— Робер тоже. Его папа и я очень рады за него. Я не буду говорить, что мы, возможно, предпочли бы, чтобы он женился на французской девушке, но мы согласны со всем, если он счастлив. А вы, мадемуазель? Вы не разочарованы тем, что ваша сестра вышла за француза?

— Боже мой, нет! — искренне произнесла Викки. — Все, что меня волнует, — это счастье Сузи. Спасибо, что вы показали мне виллу. Я думаю, что Сузи очень повезло!

Позже, высаживая Викки возле фермы Жассеронов, мадам Бриссар дала ей ключ от виллы.

— Теперь вы сможете пойти туда, когда вам захочется, — сказала она.

Викки приняла ключ с благодарностью:

— Я буду заходить, чтобы проветривать помещение.

— Это вы можете делать, но никакой тяжелой работы! Папа следит за садом. И мы хотели бы, чтобы вы сегодня вечером приехали к нам в замок поужинать.

— Я ужасно сожалею. У меня свидание.

— Тогда в другой раз, — сказала мадам Бриссар. — Не откладывайте это надолго.

Викки пообещала. Она провела субботнее утро, занимаясь домашними делами, а во второй половине дня вымыла голову, готовясь к ужину с Ги.

Первая неделя после свадьбы Сузи пролетела очень быстро. Письма, которые Викки получала от друзей из Лондона, лишь напоминали о другой жизни и другом мире. Много лет она скользила по поверхности жизни, время от времени принимая приглашения на свидания, но не придавая им особого значения. Развод родителей сделал ее осторожной. И теперь та, что оставалась равнодушной к привлекательным мужчинам в элегантной форме в аэропорту, оказалась совершенно очарованной самонадеянным французом, который достаточно долго вел себя настороженно, прежде чем пригласить ее поужинать. Девушка вспомнила озабоченное выражение его лица в тот момент, когда он приглашал ее на ужин, — Ги считал себя виноватым в случае с искрой.

Она зря приняла его приглашение, но обаятельная улыбка, насмешливый блеск его голубых глаз внезапно загипнотизировали ее, и она дала ему тот ответ, который он хотел услышать.

Месье Жассерон пришел около пяти. Он отвозил в город продукты на продажу и привез прелестную детскую кроватку для младенца. С тех пор как супруги узнали о беременности, он начал готовиться к тому, чтобы стать хорошим отцом. Мадам Жассерон поднялась после своего послеобеденного сна, чувствуя себя неважно, и Викки убедила ее принять одну из пилюль, которые Ги прописал ей на такой случай.

Мадам одолели дурные предчувствия, она вдруг испугалась, что роды могут пройти неудачно, и упрекала мужа за то, что он заранее купил детскую кроватку. Когда месье Жассерон узнал об этом, он обнял ее и рассмеялся счастливым смехом, неся кроватку наверх. Бедной мадам оставалось только беспомощно посмотреть на Викки, пожать плечами и последовать за ним.