Нежнее неба - [5]

Нам не видно его, но в высоком окне

Оно ярким блистает червонцем.

1913

Перед весной («Весна!., мне сердце прошептало…»)

Весна!.. мне сердце прошептало,

Когда увидел я вчера

С какою радостью летала,

Кружась у нашего двора,

Ворон пригревшаяся стая,

Как дали неба голубы,

И как под ярким солнцем тая,

Сосульки падали с трубы.

Сегодня бешеным набегом,

Собравшись с силами, зима

Покрыла за ночь новым снегом

Деревья, лужи и дома.

Но пусть мороз стекло туманит,

Пусть рядит инеем сосну

Я верю: – сердце не обманет

Пророча близкую весну.

<11 января 1914 г. Суббота.

Москва>

В грустный вечер («Опять один… Смотрю в окно…»)

Опять один… Смотрю в окно…

Туманный вечер умирает

Вдали чуть зримо догорает

Зари багряное пятно.

Листами тихо шевеля,

О чем-то шепчутся березы,

И как несбывшиеся грезы

Поникли грустно тополя.

И сердце в жуткой темноте

Уединением томится,

И всем биением стремится

Вослед умчавшейся мечте.

Но тщетно!.. ей – крылатой – путь

Не преградит и неба бездна,

А сердце рвется бесполезно:

Ему темницей служит грудь.

<14 марта 1914 г. Пятница.

Москва>

«Майский вечер задумался… Запад нежно румянится…»

Майский вечер задумался… Запад нежно румянится…

Над зелеными нивами задымилась роса…

Серебристою змейкою речка по полю тянется,

За чертой горизонтною уходя в небеса.

Воздух ласков и сладостен напоенный дыханием

Ароматной черемухи и душистых берез,

И мечта опьяненная свежим майским лобзанием

Без усилий уносится в царство радужных грез.

Бледно палевым пологом даль заря занавесила,

Ветер вздрогнул в кустарнике и затих, не дыша…

Сердцу радостно-радостно, сердцу весело-весело,

И – как небо безоблачно – беззаботна душа.

<4 мая 1914 г. Воскресенье.

Москва>

«Недавно первый вешний гром…»

Недавно первый вешний гром

Прогрохотал по поднебесью:

«Встречайте май!..» и вот кругом

Все взволновалось этой вестью.

Вновь зацвела в саду сирень,

В траве фиалки запестрели,

И с неба ясного весь день

С лучами вместе льются трели.

А на закате соловей

Чарует слух своим напевом,

И грудь распаханных полей,

Вздохнув, дала ростки посевам.

В душе разбит сомнений гнет

И, грустным мыслям не внимая,

Любовью сердце вновь цветет,

Покорно светлой воле мая.

<13 мая 1914 г. Вторник.

Москва>

Майский вечер («Деревья сада…»)

Деревья сада

Застыли в дреме…

Плывет прохлада

От росных трав,

И ветер мая

Без сил, в истоме

Грустит, вздыхая,

К цветам припав.

Сияньем алым

Вся даль объята,

Там, где усталым

Уходит день,

И сладок воздух

От аромата,

Что в знойных грезах

Струит сирень.

Грудь жадно дышит

Прохладой сладкой,

И ухо слышит

Малейший звук:

Вспорхнет ли птица

В кустах украдкой,

Или промчится

С жужжаньем жук…

1914 г. 19 мая. Понедельник.

Москва

Триолет («Моей тоске причины нет…»)

Моей тоске причины нет,

Ее развеять невозможно…

Не потому ль, что я поэт

Моей тоске причины нет?

Она быть может с детских лет

Вползла мне в душу осторожно…

Моей тоске причины нет,

Ее развеять невозможно!

1914 г. 6 июня. Пятница.

Москва

Клин летом («Настало лето… Ожил Клин…») Из письма Е. М. Гусевой

Настало лето… Ожил Клин…

Играет музыка в саду

И в красной шапке господин

Руками машет как в бреду.

И все, кто был то лето там,

В саду торчат, как прежде, вновь,

И появился даже сам

«Японец» – Шурина любовь.

Борис Дерягин реалист

Блуждает с Маней вдоль аллей,

Усат, огромен и плечист

Сидит на лавке казначей.

Начальник станции Белов,

Дам клинских ярый сердцеед,

Гуляет, важен и суров,

В тужурку белую одет.

«Спиритка» как и прошлый год

Опять торопится домой,

И Лида по́-саду идет

Окружена подруг толпой.

А Лиза с Шурою сидят

С студентом где-нибудь тайком,

И до забвенья говорят

О чем-то важном и большом.

И по дорожкам ходит вскачь

«Железных» служащих орда,

А за забором слышен плач

И крики: там стряслась беда.

В Клину живет моя родня,

Ну словом, все как прошлый год,

И только лишь теперь меня

Там одного не достает.

Но я приеду как-нибудь

И появлюсь в саду у вас,

Ведь мне известен этот путь…

Прощайте!.. Кончен мой рассказ!..

1914 г. 7 июня. Суббота.

Москва

«Цветы покорно увядают…»

Цветы покорно увядают,

Им тесно в узком кувшине;

Они тоскуют и мечтают

О солнце, росах и весне.

Еще вчера они встречали

Среди полей рожденье дня,

А нынче полные печали

Стоят и вянут у меня.

И я тоскую вместе с ними

И горький жребий их кляну,

Мне больно видеть их такими

Полузачахшими в плену.

И ум томит вопрос обычный:

Зачем сгубили их расцвет?

Ведь нет для них весны вторичной,

Расцвета нового им нет!

<28 июня 1914 г. Суббота.

Москва>

Загадка («Вчера на «Чортовом мосту»…») Рассказ почтенного человека

Вчера на «Чортовом мосту»

Мы с другом Ванею сидели…

Кругом сирень была в цвету

Садилось солнце, пташки пели,

Вился дымок от папирос,

И задремал мой Уховертов,

Меня же вдруг кольнул вопрос:

«А почему мост этот – Чортов?!.»

Я осмотрелся: мост как мост…

Но, может быть, здесь чорт женился,

Иль оторвав свой тощий хвост,

Им в пьяном виде удавился.

Тогда об этом сообщи,

Понятно, коротко и ясно,

А то, изволь, смотри, ищи

И трать свои мозги напрасно!

Вопрос, как видите, не прост?..

И я ищу, соображаю,

Но почему он – «Чортов мост»

Я до сих пор еще не знаю?

И если здесь из вас, medames,

Кому-нибудь о том известно,

Скажите мне, – я все отдам, —

Настолько это интересно!..

1914 г. 3 июля. Четверг.

Москва

Июль («Вечер даль закрыл фатой…»)

Вечер даль закрыл фатой,