Нейробиология здравого смысла. Правила выживания и процветания в мире, полном неопределенностей - [79]
При ретроспективном взгляде легко отказаться от малоэффективных методов лечения, но как определить потенциал новой или экспериментальной терапии? В качестве критерия «улучшенных контингентных расчетов» и потенциальных кандидатов можно выделить несколько стратегий. К ним относится способность пациентов восстанавливать цепи контингентного строительства и улучшать эмпирический и когнитивный инвентарь, подводя мозг к режиму нормального функционирования. Интересно, что самое эффективное психологическое лечение, экспозиционная терапия, или систематическая десенсибилизация, именно так и работает. Она заключается в построении у пациентов точных контингентных расчетов путем систематического воздействия на него стимулами, которые раньше вызывали у больного страх (к примеру, пауками). Уже имеются доказательства эффективности использования этого метода при лечении фобий. По некоторым данным, почти у 90 % пациентов в течение четырех лет наблюдалось стойкое улучшение состояния[279]. Простота этой методики, помогающей человеку бороться с самыми сильными страхами, привлекает, хотя сами пациенты не очень ее любят. По сути, пациент с арахнофобией узнает, что при контакте с пауком не случается ничего страшного, и повторные испытания реакция-результат в итоге позволяют освободиться от такого страха. Разумеется, и другие страхи, такие как страх публичных выступлений, боязнь высоты или экзаменов, тоже можно лечить экспозиционной терапией.
Другой метод, так называемую когнитивно-поведенческую психотерапию (КПТ), используют в основном для лечения депрессии, хотя она показала свою эффективность в купировании и других расстройств. Терапия базируется на утверждении, что симптомы депрессии – результат ошибочных знаний или мыслей. Другими словами, эта терапия рассматривает мозговые пузыри как формы неправильного мышления, которые мешают обработке подлинной информации. КПТ включает интервенции под руководством терапевта, которые изменяют познавательную схему пациента, так что он вновь может достигать желаемых жизненных результатов. Внимание сосредоточено на ослаблении симптомов, что приводит к ремиссии, независимо от нейробиологической причины расстройства. Во время сеанса КПТ пациенты выполняют активную роль, оценивая обоснованность мыслей и убеждений и способы достижения желаемого поведения. Хотя провести идеальное исследование для определения успешности методики практически невозможно, учитывая широту историй пациентов, КПТ, по-видимому, все-таки более эффективна, чем лечение антидепрессантами. Особенно если учесть, что эта методика приводит к меньшему количеству рецидивов, у нее более низкий показатель возникновения побочных явлений и более низкая стоимость[280].
Хотя современные виды поведенческой терапии во многом новаторские и многообещающие, они не являются разновидностью неинвазивной терапии, которая требует активного участия пациента. (Здесь «неинвазивный» означает, что в тело пациента не вводят инструмент для доставки терапевтического агента.) В начале XIX века была популярна квакерская система лечения, когда к больным относились как к обычным людям, позволяя им, например, работать в саду и заниматься рукоделием. Если судить по архивным данным, то показатель реабилитации в больнице Пенсильвании, которой руководил Томас Киркбрайд, составлял 50 %, что приравнивается к лучшим способам лечения сегодня (за исключением экспозиционной терапии) – и это в то время, когда о мозге и причинах возникновения психических расстройств было мало что известно. С переходом от бесчувственного XVII века, когда «безумцев» подвергали публичной демонстрации, к достойным больницам XIX века, в которых пациенты получали гуманное лечение, произошло коренное изменение в лечении душевнобольных. Название, данное в 1813 году первой частной лечебнице, которую содержали квакеры Филадельфии, замечательно: «Дружеское убежище для облегчения страданий людей, лишенных возможности использовать свой разум»[281]. Печально, что в XXI веке, когда разработаны перспективные методы лечения, почти не удалось достигнуть прогресса, сравнимого с тем, который был в начале XIX века. Нам следует действовать лучше.
Таким образом, наш мысленный эксперимент позволяет предположить, что методы лечения без активного участия пациента (хирургические операции и лекарства) с меньшей вероятностью восстанавливают нормальную работу мозга, чего не скажешь о более активных и объединяющих стратегиях лечения. В следующем разделе мы поговорим о терапии депрессии. Этим расстройством моя лаборатория занималась многие годы. За это время я поняла, насколько важно, с появлением новых данных, пересматривать устоявшиеся идеи о причинах, вызывающих данное расстройство, и его лечении. Я постоянно обновляю собственные контингентные расчеты, пытаясь найти лучшие терапевтические подходы к лечению. Что касается современного состояния дел, то терапия поведенческой активации позволяет уточнить критерии как теоретических, так и эмпирических доказательств, важных для определения эффективности этого лечения.
