Невыносимая легкость бытия - [6]

С тенью, призраком — ночь напролет! —

Черной магией заниматься,

Переписывать заново святцы,

Так тебе ли живого бояться,

Если мертвый за дверью ждет?

Ты их спутала, видно, случайно

И живому все тайны,

А тому, другому, свиданье

Ты в полночный назначила час.

Вот теперь сама разбирайся:

С тем — беседуй, живому — кайся.

Крепок был тот напиток райский…

Ну так что же — в последний раз.

Все ведь знала, сама все знала,

Все давным-давно предсказала,

Так кого же винить теперь

В том, что счастья отпущено — мало,

Что седьмого не снять покрывала,

И что снова захлопнута дверь

В ту страну, где тебя… любили?

Или просто ласковы были?

Слышишь: полночь часы пробили.

Если хочешь, их с сердцем сверь.

Снова, ах, снова стихов водопад,

Снова ловлю вопрошающий взгляд:

«Любишь ли?» — молча. И молча, в ответ:

«Да.» Только взгляд, только глаз ясный свет.

Снова, ах, снова я жизнь тороплю,

Снова тебя больше жизни люблю,

Снова рифмую — впопад, невпопад —

Снова, ах, снова стихов водопад.

Найди себя в разливе бурном строк:

Здесь много продиктовано тобою.

Найди себя — давала я зарок

Ничем не лгать: ни рифмой, ни судьбою.

Найди в моих стихах твои слова,

Ведь я их только эхом повторила

А ты на них имеешь все права —

Тебе их вместе с сердцем подарила.

И, наконец, найди в стихах меня.

Моей души летящую крылатость,

Несвойственные мне чеканность, сжатость,

И вечно мой свет дальнего огня.

На день иль на неделю — но назад

Всегда, всю жизнь хотелось мне вернуться.

Остановить мгновенье, слово, взгляд,

Заснуть седой — и девочкой проснуться…

Мне странно, но ни с кем и никогда

Я не была от прошлого свободна.

Все вспоминала, сравнивала… Да,

Пусть было больно, но зато — удобно.

Снять с полочки привычный трафарет —

И ясно все, до самого прощанья…

Во время наших встреч — полусвиданий —

Сознаться ли? — воспоминаний нет.

Когда пишу? Когда не сплю,

Когда тебя я вспоминаю,

Когда себя не понимаю,

Когда слова любви ловлю,

Когда тебя я так люблю,

Что блажью это не считаю.

Когда пишу? Когда живу,

Когда так сильно сердце бьется,

Когда мечтать мне удается,

Когда судьба в лицо смеется,

Когда я вижу — наяву —

Звезду мою со дна колодца…

А что ещё мне остается?

Вот и пишу.

Пишу и рву.

Рву письма лишь, а сердце рвется.

Кто подсказал тебе?

Как ты подслушал

Все то, что про себя шептала я?

Ужель и правда равнозначны души?

Да что теперь мне и душа моя!

Ее я потеряла, подарила,

Но, кажется, твою взяла взамен…

Побеждена я — или победила?

Пленила — иль сама попала в плен?

А напоследок — лучше помолчать.

Нельзя же надышаться перед смертью.

Увидимся, не встретимся — как знать?

Все благо. Уж давно написан «Вертер».

А напоследок — лучше не глядеть.

Пускай уж память зрение обманет.

Чтоб петь потом и плыть, чтоб плыть и петь…

А впрочем, уж давно написан «Гамлет».

Да все уже написано давно,

Да все уже как будто все равно.

Последний вздох так беспечально-нежен.

И, собственному сердцу вопреки,

Не вскину глаз, не подниму руки…

Не удержать.

Конец-то — неизбежен.

Мне бы родиться лет двести назад,

Мне бы за веером прятать свой взгляд,

Мне бы по старому парку ходить,

Мне бы записочки в муфте хранить.

Мне бы усадьбы с колоннами сень,

Мне бы играть на рояле весь день,

А вечерами сидеть у камина

И наблюдать за огня пантомимой.

Мне бы в домовую церковь ходить,

Мне бы — открыто! — молитвы творить,

Мне б на погосте старинном лежать…

Ну, а тебе обо мне тосковать.

Все время жду: звонка. Прихода, чуда,

Тех дней, когда мне легче будет ждать.

Все время верю, что счастливой буду,

А счастье есть уже.

Лишь удержать

Его в руках так бесконечно трудно!

К груди прижать — задушишь невзначай,

Разжать ладони — снова догоняй,

И снова ждать: звонка, прихода, чуда…

Так ждать?

Сама хотела — получай.

Тебе не наскучило рифму двойную

На счастье и горе свои подбирать?

И шарить в словах, наугад и вслепую,

Найти, и отбросить, и шарить опять?

Чем в юности ранней тебя опоили,

Что бродит отрава доселе в крови?

Чему и зачем тебя в жизни учили,

Коль помнишь ты только напевы свои?

Тебе бы не женщиной надо родиться,

Коль только и можешь, что плакать да петь.

А сойкой, кукушкой, иволгой-птицей,

Отпеться, отплакаться — и улететь

Все, сердце мое. Я иду спать. И ждать — звонка.

Не упусти, не пропусти мгновенье,

Когда хотеть и мочь почти одно.

Когда прозренье высшее дано

И вспышкой озаряет вдохновенье.

Не упусти. Дымящийся огонь

Раздуй, пока дыхания хватает.

Пусть он до дна, до кости прожигает

Беспомощную, нежную ладонь.

Не упусти. Пока ещё не поздно —

Дыши взахлеб. Пиши, люби — взахлеб.

Еще чуть-чуть и наконец пробьет

Твой час. Тот самый. Долгожданный. Звездный.

Как поздно все приходит! Ненамного

Ты опоздал: всего на жизнь мою…

Нет, никого ни в чем я не виню,

Мой пройден путь — дорога как дорога.

Но сколько перепутий позади,

Распутиц, переправ и перекрестков…

И поздно возвращаться… Пощади!

Сменить дорогу прежде было просто

Я простоты не вижу — впереди.

Да, это правда так нелепо

Все, что из глины боги лепят.

И этот суетливый лепет

Так неизбежно канет в Лету.

Слова застынут на лету

В прозрачном воздухе над нами —

Сплетенье клятв и начинаний,

Как рыбки мертвые во льду:

И «Слава» мы произнесем, благодаря лишь за потери,

За то, что что-то не успели,

Не допустили в милый дом,

За то, что стекла запотели