Невыносимая легкость бытия - [4]

Будто переливание крови

Эти дивные встречи мои.

Мне ничто не поможет, кроме

Обновления всей крови.

Стисну руки, глаза закрою,

Вдруг догадкой ошеломлена:

У меня — твоя группа крови

И меня к тебе тянет — она.

Но ты, один лишь ты и виноват

В том, что стихов оборвалась лавина.

Ведь я ни в чем не знала середины —

Той, золотой.

Мне — или рай, иль ад,

Но только не чистилища долины.

Не рифмовать — да лучше и не жить!

Но эти рифмы — медленная пытка…

О Господи, как хрупко и как зыбко

Все то, что пожелал ты подарить!

Прости меня.

Я намолчалась — всласть.

Летать прекрасно, только б не упасть.

Я верю, что меня ты позовешь

Протянешь руки, ласково шепнешь:

«Мой свет весенний…»

И пойду доверчиво,

Как маленькая, глупенькая девочка,

Извечно женскую перемогая дрожь.

Пусть будет все иначе, чем хочу,

Пусть ты захочешь только отогреться

И, мимоходом прислонясь к плечу,

Так нехотя, шутя, заденешь — сердце.

Пусть все мои наивные маневры

Видны за километр.

Пусть условен

И зыбок этот перехлест дорог,

Пусть по ошибке ты на мой порог

Взошел — и смотришь так недоуменно…

Я верю, что ты все-таки придешь

В осенний снег или в весенний дождь,

Прочтешь моих стихов дневник лукавый

И… ничего, наверно, не поймешь,

Но все-таки зачем-то позовешь —

И я пойду.

Как девочка за мамой.

Я ждала тебя, так ждала:

Все старье из стола убрала,

Дневники и стихи сожгла,

Угольком глаза подвела…

И что ты не придешь поняла.

Мне говорили: счастья не бывает.

А если и бывает, то не так.

А как — никто, по-моему, не знает.

А из-под ног земля все уплывает

И сердце без ошибки понимает

И принимает каждый новый знак.

Я вспомню — и горячею волною

Меня опять накроет с головою

И сердце остановится на миг.

Спасибо, мой родной, за совершенье

Всех самых сумасбродных сновидений,

За то, что жив поэзии родник.

Спасибо, мое счастье, за мгновенья

Двойного — в унисон — сердцебиенья,

За то, что я живу, смеюсь, пишу.

Спасибо, мое сердце дорогое,

За то, что я сумела стать другою…

А большего я просто не прошу.

Ведь я живу, смеюсь, люблю, дышу.

Просто — голос в трубке телефонной,

Просто — ключевой воды глоток,

Просто — ключ к десятку новых строк,

Утро после ста ночей бессонных.

Вот и все. Не правда ли — как просто?

Просто — счастье, просто — жизнь и свет.

Просто горя не было и нет,

Просто… ничего ещё не поздно!

Я безумна — что смотреть с улыбкой немой?

Но сошла я с ума летней ночью одной.

Пели звезды о встрече, отпевали — разрыв.

На одно лишь мгновенье все в душе сохранив,

Я забыла, забыла, где муж, где жених,

Где — лишь тень, их ведь столько уж было — моих.

Столько было — моих, ты же, к счастью, — не мой…

Я безумна — что смотришь с улыбкой немой?

Все будет в свое время. Бег минут

Сближает нас прочнее всяких пут.

Увидимся? Не встретимся? Все благо!

Ведь только тех и любят, кого ждут.

Вскрывала вены до костей,

А кровь не шла никак.

Хотела заманить гостей,

Да помешал пустяк:

Ни капли крови про запас

У ведьмы не нашлось.

Зря пробил заклинанья час —

Заклятье сорвалось.

Чем завтра потчевать дружка

И чем приворожить?

Под сердцем нож на три вершка,

А крови — не добыть.

Я сумасшедшая, я знаю:

Так рваться к горькому концу,

Так балансировать по краю

Нормальным просто не к лицу.

В минуты редких просветлений

Я ощущаю холодок

Моих последних песнопений

И кровь в конце последних строк.

Я хочу быть Чебурашкой,

А не бедною дворняжкой.

Чебурашке нужен друг.

Может, он найдется вдруг?

Я хочу быть Винни-Пухом

С гладким, сытым, толстым брюхом.

Только мед хочу любить,

В гости к кролику ходить.

Вот история какая:

Кем мне быть — сама не знаю.

Надоело сочинять,

Лучше снова буду спать.

Длинный день на балконе, в цветах, и тот взгляд твой внезапный,

И мгновения те, что уходят, увы, безвозвратно, —

В яркий, солнечный луч обернувшись, но — вечером тенью вернутся.

И заснуть на мгновенье, и снова от счастья проснуться…

Эти дни вне реалий… Нужно их нам использовать как-то,

Как в азартной игре, открывая все новые карты.

И, встречая, как новость, капризы судьбы поминутно,

Козырного туза утаить и метнуть лишь под утро.

Козырного туза — невозможно — счастливое лето,

Короля козырного — тот самый «да божий» поэта,

И трех дам козырных, что приходят ко мне вновь и вновь,

Трех сестер неулыбчивых: Веру, Надежду,

Любовь.

Больную душу трудно излечить,

В единый миг как с прошлым распроститься?

Я так привыкла плакать и молиться,

Не научившись наяву любить.

Услышь, как мне тоскливо и тревожно

В глухую ночь под красною звездой.

Пойми, как мне невероятно сложно

Стать молодой, оставшися седой.

Услышь, как я зову тебя, любимый.

Не руку, нет, хоть голос протяни

Сквозь эту ночь, сквозь призраки мои,

Скользящие безмолвно мимо, мимо…

Услышь меня, спаси меня, любимый.

Да, в счастье есть трагическое что-то.

Конечно, есть. Пусть это только нота,

Но та, которой дышит весь прелюд.

Гармония, слиянье, совершенство,

Апофеоз, высокое блаженство,

Экстаз…

А если все-таки убьют?

Как раз на пике этого полета…

Я больше не боюсь ни черных дней,

Ни белых от бессонницы ночей,

И прошлого безжалостные тени

Покой мой потревожить не сумеют

Отчаянье и грусть — все преходяще.

Впервые в жизни грежу настоящим,

Впервые в жизни не хватает слов

И… слишком много их.

Как птицелов

Я караулю ту, одну, чьи песни

Совсем немногим избранным известны.