Невский романс - [42]

— Это для вас, — с усмешкой ответил Яропольский, — а у Вельского только шестьдесят тысяч дохода, ни копейки сбережений и прежних долгов тысяч на сто.

— Ну, при таких-то долгах можно и еще одолжиться, — предположил Зорич, но Яропольский лишь покачал головой.

— Да, помилуйте, кто ж ему даст? Отдавать-то нечем!

— А заложить имение в опекунский совет?

— Давно уж заложено. Нет, господа, здесь уже ничто не поможет, — убежденно сказал Яропольский. — Я сам — да вот и граф Шестов тоже присутствовал — слышал, как Марасевич объявил, что не даст отсрочки и немедленно представит долговую расписку ко взысканию. А это полное банкротство и продажа имущества с торгов. Так что здесь может и не обойтись потерей одного дочкиного имения. Как бы Вельскому не пришлось еще и особняк продать.

— Посмотрите, господа, так и будет, — подтвердил сорокалетний гвардейский майор граф Шестов. — Разве вы уже забыли историю разорения Суханова? И ведь тоже Марасевич бедолагу под пулю подвел! Этот своего не упустит, все, до копеечки, взыщет.

Пошумев еще немного, собравшиеся начали расходиться.

— Ну? — спросил Зорич, выжидающе посмотрев на друга. — Что будем делать дальше?

— Поедем-ка, Саша, ко мне, — ответил Владимир.

* * *

В своем кабинете Владимир тотчас открыл бутылку бренди, закурил трубку и принялся расхаживать из угла в угол.

— Послушай, да на тебе лица нет, — удивился Зорич. — В чем дело? Тебе так жалко Вельских?

Владимир порывисто обернулся к нему.

— Я не могу допустить, чтобы Полина стала несчастной!

— Знаешь, мон шер, что я думаю? — с досадой заметил Александр. — Ты слишком привязался к этому беспутному семейству. И я понимаю, почему. Мы всегда привязываемся к людям, которым делаем добро, а ты уже однажды имел глупость им помочь.

— Саша, но я действительно не могу бросить их на произвол судьбы!

— Но что ты, собственно, собираешься делать? Ты же не сошел с ума, чтобы одолжить Вельскому такую сумму!

— Нет. Да он и не взял бы, потому что я ему совсем чужой человек. Поэтому у меня есть только один способ им помочь. — Владимир немного помолчал, хмуро покусывая губы: — Жениться на Полине.

Александр поднялся со стула.

— Как? Жениться? При ее нынешнем положении?! Или ты и впрямь повредился умом, или… Ты что, действительно любишь ее?

— Ничего подобного! — воскликнул Владимир. И тут же отвернулся к окну, чтобы Александр не заметил, как вспыхнуло его лицо. — Нет, Саша, я в нее не влюблен, — повторил он уже спокойно. — Но я не хочу, чтобы на нее обрушились позор и несчастье, и поэтому предложу выйти за меня.

— Нет, ты все-таки удивительный человек, — рассмеялся Александр. — Зачем придумывать какие-то замысловатые оправдания, чтобы жениться на любимой девушке? Скажи лучше честно: я хочу жениться на Полине, потому что люблю ее!

Глубоко вздохнув, Владимир покачал головой:

— Да нет, Саша, ты меня не понимаешь. Я вовсе не хочу жениться на Полине. Ну, подумай сам, на кой черт мне сдалась такая жена? Взбалмошная, сумасбродная, упрямая…

— Так зачем же ты собираешься к ней свататься?

— Я же только что объяснил: чтобы спасти ее семью от разорения и позора.

— Так это что, самопожертвование что ли? — изумленно протянул Александр. — Ну, знаешь ли, мон шер… Я и не подозревал, что ты у нас такой романтик! Благородный рыцарь Айвенго! — и Зорич расхохотался.

Владимир с досадой оттолкнул попавшееся на его пути кресло.

— Ну хорошо, черт с тобой! Да, я действительно в нее влюблен! Влюблен по самые уши, как последний болван! Но, клянусь тебе, я бы все равно на ней не женился, если бы не крайние обстоятельства.

Он залпом осушил бокал бренди и шумно отдышался.

— Нет, в самом деле, — взволнованно продолжал он, — не могу же я допустить, чтобы любимая мною женщина оказалась в таком униженном положении! Плохая она или хорошая — это теперь уже не важно. Раз я люблю ее, значит, не могу позволить… Да что повторяться!

— Так, так, — с улыбкой протянул Александр. — Ну, с этим, слава Богу, разобрались. Осталось разобраться лишь с тем, как ты собираешься оплачивать долги будущего тестя. Ведь четыреста тысяч — это, брат, не шутка!

— Пустяки, — отмахнулся Владимир, — выкрутимся. На сегодняшний день у меня в банке полмиллиона. Вот я и предложу их Вельскому… А на прожитье займу — мне-то ведь, в отличие от Вельского, одолжат! Если мы не останемся в столице, а проведем этот год в имении, то к следующему январю я смогу уже полностью рассчитаться с долгами. На худой конец, продам московский особняк или фамильные драгоценности. Хотя, вздор, это не понадобится. Почему-то мне кажется, что Полина не будет такой беззаботной транжиркой, как ее матушка. К тому же за ней ведь еще и приданое сохранится, какое-то там имение.

Пару минут Александр задумчиво молчал, потом встал, подошел к Владимиру и с чувством пожал ему руку.

— Знаешь, что я тебе скажу? Ты молодец! И еще… Слушай, а поедемте за границу все вместе! Деньги у меня сейчас есть, потом как-нибудь отдашь. Нет, ты только представь, как это будет здорово! Если мы поедем все вместе: ты, я, Полина и Наденька.

— Наденька? А она-то здесь при чем?

Александр сделал глубокий вдох, а потом отчаянно махнул рукой.