Невинные дела. Роман - [68]

- Если рабочий, - пояснил прокурор, - перешагнул порог завода не для того, чтобы работать, он тем самым посягнул на частную собственность.

- Да, да… собственность священна… - подтвердил судья. - Священна! Посягать - пре… пре… преступление!

- А как, ваша честь, назвать то, что войска убили десять рабочих? - внезапно спросил Том Бейл.

Судья пришел в сильнейшее возбуждение: он даже не заметил, что подсудимый задал вопрос без разрешения.

- И хорошо сделали, - закричал судья, - хорошо! Кто посягнул на собственность… Стрелять в них… стрелять… как в бешеных собак стрелять!..

И тут произошел новый инцидент.

- За что же меня судят? - вскочив с места, неистово закричал Джон Джерард. - Ваша честь, я стрелял в бешеных собак! Они ворвались в мой дом, в мой собственный!..

Судью чуть не хватил удар. По его распоряжению на Джерарда надели наручники и вывели из зала.

Вообще Джерард немало попортил крови господину Сайдахи. Несмотря на все уговоры судьи, он никак не хотел признать себя коммунистом и однажды прямо заявил:

- Ваша честь, вам же хуже, если я коммунист.

- Не понимаю… не понимаю… - изумился судья.

- Да уж поверьте, ваша честь: если я коммунист, значит, кругом одни коммунисты.

К концу второго месяца суд перешел к обвинению Бейла в хищении секретных чертежей изобретения Ундрича. Свидетели, исключительно полицейские, красочно описывали, как они ломали пол в комнате Бейла, как нашли чертежи…

- Ваша честь, разрешите вопрос свидетелю, - сказал адвокат Питкэрн. - Известно ли вам, господин полицейский инспектор, что в то время, как вы производили этот обыск, Томас Бейл сидел в Томбирской тюрьме, куда его направил генерал Ванденкенроа?

- Генерал мне этого не сообщил, - иронически ответил инспектор.

- Зато вам, вероятно, известно, что обыск, произведенный в отсутствии обвиняемого, не имеет цены.

Прокурор Айтчок выступил с протестом. Он разъяснил, что в тех случаях, когда подозреваемый не может быть по независящим причинам своевременно доставлен к месту обыска, а имеется опасение, что в случае замедления с обыском улики могут быть скрыты, обыск разрешается при некоторых дополнительных гарантиях, как-то: при увеличенном числе свидетелей. А в данном случае имело место… и т.д. и т.д… Юридическая дискуссия затягивалась. Вдруг к концу вечернего заседания Питкэрн выступил с неожиданным заявлением.

- Ваша честь, - сказал он, - защита ходатайствует о вызове в качестве свидетеля профессора Эдварда Чьюза…

- Чью… Чью… Чью?.. - Судья не мог прийти в себя от изумления. И в самом деле, это было до того неожиданно, что, вероятно, и оратор более плавного стиля стал бы заикаться. - Чью… Чью… При чем тут Чьюз? Вот именно: при чем? - выговорил наконец Сайдахи.

- Ваша честь, защитой только что получена нижеследующая телеграмма от профессора Эдварда Чьюза: «Считаю долгом заявить, что, по твердо установленным мною данным, фигурирующие на процессе якобы похищенные секретные чертежи не составляют никакого секрета. На прожекторном заводе в Медиане не было намечено производство секретных частей так называемого изобретения Ундрича. Прожектор сам по себе секрета не представляет. Действительную секретную деталь Ундрич по особым причинам не мог доверить заводу. Обвинение в хищении секретных чертежей - провокация. В интересах справедливости требую предоставить мне возможность выступить на суде со свидетельскими показаниями».

Это был оглушительный взрыв! Судья Сайдахи перестал заикаться: он попросту молчал и делал какие-то затрудненно-дыхательные движения на манер рыбы, вытащенной из воды. Прокурор Айтчок, вцепившись в пюпитр, весь подался вперед и, казалось, готов был броситься на адвоката.

Публика ахнула. По залу прошел все более усиливающийся ропот.

Судья Сайдахи схватился за спасительный молоток и принялся яростно колотить им. Когда наконец буря стихла, судья объявил перерыв до следующего утра.

А назавтра страна узнала, что господин Сайдахи тяжело заболел и слушание дела о Медианском восстании прервано. Конечно, во внезапную болезнь судьи не поверили. Никто ничего не понимал…

Для того чтобы это понять, необходимо возвратиться несколько назад, к событиям, истинный смысл которых не сразу и не так-то легко раскрылся.

Часть третья БИЗНЕС БЕЗУМИЯ 1. Исповедь майора Дауллоби

Большинство людей слепы, как новорожденные, - эта слепота не неисцелимая, потому что зрение у них есть, они только не знают, как им пользоваться.

Дж. Джонсон. «Теперь в ноябре»

- Ты знаешь, чем больше слежу я за этим процессом, тем больше меня тошнит, - сказал как-то профессор Чьюз сыну. Они сидели в рабочем кабинете старика. На письменном столе лежал развернутый номер «Рабочего» с отчетом о медианском суде.

- Все подтасовано. Отовсюду торчат уши ослов-провокаторов! На кого это рассчитано? На круглых идиотов или на безнадежных слепцов? - сердито сказал старик, отталкивая номер газеты. Сын молча улыбнулся.

В дверь постучали. На пороге появился Роберт, старый слуга Чьюза.

- Вас, профессор, спрашивают. Вот… - слуга вручил хозяину небольшой конверт.

Чьюз вскрыл его и пробежал глазами письмо. Сын следил за выражением его лица: оно явно отразило удивление.