Невинные дела. Роман - [66]

Стрельба оборвалась так же внезапно, как и началась. Джерард, чуть приподняв голову над подоконником, снова глянул на улицу. Он успел увидеть, как из домов напротив бежали люди, - на улице уже собиралась толпа.

Брукс начал из-за машины переговоры:

- Джерард, не глупи! Я вызову еще людей! Тебя поймают, как крысу! Сдавайся!

- Черт с тобой, Брукс, зови всю полицию! - закричал Джерард и вдруг, выставив ружье из окна, дал выстрел по слишком высунувшемуся Бруксу. Тот поспешно отскочил, но оступился и растянулся под улюлюканье толпы.

Брукс стянул своих полицейских за машину. Видимо, полицейские совещались. Конечно, дробью не убьет, но глупо подставлять себя и под дробь. Раненый полицейский был живым примером бесполезной храбрости. Стоны его доносились из машины и действовали охлаждающим образом на полицейских.

Машина дала задний ход, и под прикрытием ее полицейские отступили. Но в это время завыла новая сирена, и на поле боя примчалось подкрепление силон в дюжину полицейских под командованием самого начальника полиции Оркайдла. Прежде всего полицейские оттеснили с улицы толпу: свидетели были ни к чему, да и лишние люди мешали свободе маневра. Затем Оркайдл набросал подчиненным план наступления. Глупо было лезть в лобовую атаку, надо было прибегнуть к обходу противника и внезапному наступлению с тыла. С той стороны дома, у забора, понастроены сарайчики и разные службы - вот и надо, пробравшись среди них к тыловой части дома, незаметно проникнуть в окно. А здесь пока следует отвлечь внимание осажденного противника усиленной стрельбой. За ее треском он не услышит, как выставят окно позади. Оркайдл отрядил для этой операции Брукса с полицейским - больше не надо, меньшему числу легче пробраться незаметно, да и Джерард не увидит, что часть полицейских исчезла.

Полицейские открыли бешеную стрельбу по окну, Джерард не мог поднять головы.

Между тем Брукс и его помощник, вырезав стекло в окне, проникли со двора в дом. Пальба была такая, что Джон ничего не слышал. Брукс поднялся по лестнице, миновал несколько комнат и подошел к той, где сидел Джерард. Оба полицейских прислушались: с улицы все так же палили, но Джерард не отстреливался. Брукс рванул дверь: Джон стоял на коленях перед окном, нагнув голову; ружье лежало на полу. «Руки вверх!» - крикнул Брукс и поднял револьвер. То же сделал позади него полицейский. Джерард быстро оглянулся и, увидев два направленных на него револьвера, поднял руки. «Выходи!» - скомандовал Брукс: он опасался войти в комнату, чтобы не попасть под пули своих коллег, продолжавших яростный обстрел дома. Держа руки поднятыми и нагибаясь, Джерард вышел. Полицейский схватил его сзади за плечи, Брукс защелкнул наручники.

- Чья взяла? - крикнул Брукс торжествующе.

- Если б не кончились патроны… - печально ответил Джерард.

- Дурак! - презрительно бросил Брукс. - С кем посмел сражаться! С законом! - И Джерарду снова мгновенно представилась машина с кнопками, рычагами, металлическая, неумолимая…

17. Заикающаяся Фемида

Я вижу рабство и гнет, произвол и насилье повсюду, Безмерный чувствую стыд, ибо народ мой унижен - и этим унижен я сам, Моими стали страданья - обиды всего человечества…

Уолт Уитмен.

«Таинственный трубач»

Прошло два месяца со дня триумфального вступления генерала Ванденкенроа в Медиану. Как принято говорить, с тех пор много воды утекло, и, надо сказать, немало тут было отравленных потоков. Об этом постарались и «Горячие новости», и «Рекорд сенсаций», и прочая «свободная» печать. Они обливали потоками клеветы медианских рабочих, обвиняя их в отсутствия патриотизма, в измене и прочих смертных грехах. А так как кровавые события в Медиане вызвали волну возмущения, демонстрации и забастовки протеста во многих городах страны, то досталось и вообще всем рабочим, которые, по мнению даже такой солидной газеты, как «Время», «не показали достаточного понимания проблем национальной обороны, попались на удочку агентов Коммунистической державы и проявили себя с самой неблагоприятной стороны, в особенности если сравнить это с исполненной патриотизма позицией деловых кругов».

Немало потрудились и господа депутаты и сенаторы. Так, депутат Кэрс за это время 35 раз призывал сбросить атомную бомбу на Коммунистическую державу, а депутат Скрафастер - даже 85 раз, что, исходя из количества заседаний, составляло в среднем по два призыва на заседание. Понятно, такая высокая производительность депутатского красноречия стала возможной только потому, что с легкой руки президента Бурмана пошли в ход автоораторы системы доктора Краффа. Именно к этому времени относится знаменитое восклицание автооратора депутата Дэбона: «Не пугайте нас историей! Мы взорвем историю атомной бомбой!»

Но как ни были настроены воинственно сенаторы я депутаты, все же нельзя было не посчитаться с волной возмущения, вызванной медианским расстрелом. Не кто иной, как сам господин Пумферц, председатель Великанской Федерации Труда, рекомендовал президенту Бурману осторожность в этом щекотливом вопросе. Нельзя же, в самом деле, объявить всех рабочих коммунистами, ибо что же тогда делать Пумферцу и его чиновникам? Нет, коммунисты - это только кучка, маленькая кучка, их не поддерживают рабочие, а просто в Медиане неблагоприятно сложились обстоятельства, предприниматель и власти не проявили достаточной гибкости и т.д. и т.д. Словом, по совету господина Пумферца, признанному разумным, сто с лишним арестованных рабочих Медианы были освобождены, а обвинение в коммунистическом заговоре и восстании было предъявлено только двадцати одному рабочему, из них двадцати коммунистам во главе с Томасом Бейлом, и лишь одному не коммунисту. Этим двадцать первым был… Джон Джерард. Впрочем, газеты объявили его самым ужасным и кровавым коммунистом: ведь он оказал вооруженное сопротивление полиции, он ранил (тремя дробинками) полицейского! Именно за это свое преступление он и был включен в Медианский процесс, хотя никакого отношения к нему, в сущности, и не имел: в отличие от остальных подсудимых, он не вошел в ограду завода после изгнания штрейкбрехеров. Но он был единственный, кто пролил драгоценную полицейскую кровь. Как же можно было не украсить этой злодейской фигурой процесса о коммунистическом мятеже! Припомнили, что Джерард был в составе делегации, посмевшей предъявить требования господину Прукстеру. Изумлялись, как этот «красный террорист» не застрелил самого господина Прукстера!