Невинные дела. Роман - [70]

- Да что рассказать? - спросил Эдвард Чьюз.

- Ну конечно, не то, что я рассказал. Ради этого не стал бы вас беспокоить. Дело поважнее. Сейчас убедитесь. Разрешите? - Он вынул сигарету, зажег, сделал несколько жадных затяжек.

- Так вот, - продолжал он после непродолжительной паузы. - Месяца два назад вызвал меня к себе военный министр. Генерал Реминдол. Вызвал и сообщил, что мне, как прославленному летчику страны (так он сказал, я только повторяю), доверяется чрезвычайно ответственное дело: испытание изобретения Ундрича. Он объяснил мою роль. Не буду повторять, вы знаете, как происходило в Медиане. Ну что ж, наше дело военное: начальство приказывает - выполняй. Министр спрашивает: «А не боитесь?» - «Господин генерал, говорю, я был на войне». - «Еще бы не знать! Да и тут есть опасность. Самолет загорится, а вдруг обломки вас заденут при спуске на парашюте…» - «Постараюсь, чтобы не случилось», - говорю. «Да, конечно, но все-таки риск. Мы хотели бы достойно вознаградить. Пятнадцать тысяч вас удовлетворят?» Пятнадцать за один пустяковый полет? Ей-богу, я не верил: ослышался я, он ли оговорился? «Да, пятнадцать, - повторяет. - Государство умеет достойно ценить отвагу». Так вот мы и договорились.

Дауллоби снова помолчал и снова несколько раз жадно втянул дым сигареты. Видимо, он был взволнован. Отец и сын молча слушали. Ясно было, что рассказ приближается к тому главному, ради чего Дауллоби и приехал.

- Да… А потом министр и говорит: «Есть одна деталь. Но важная. Видите ли, мы вынуждены познакомить вас с самим изобретением. Не совсем, но отчасти. А оно секретное. Понимаете, какое вам оказывается доверие, как велика ваша ответственность?» Я, конечно, отвечаю: «Человек я военный, ответственности не боюсь, доверием польщен, надеюсь оправдать». - «Очень хорошо», - говорит генерал и объясняет мне, что перед самым полетом мне будет вручен маленький аппаратик, совсем маленький, его легко спрятать в летном костюме. Мне будет точно указано, где я должен буду оставить его на самолете перед тем, как спрыгнуть на парашюте. Он молчит и смотрит на меня, я тоже молчу и думаю: «Что же оно такое? Зачем аппаратик?» Конечно, это, в общем, не мое дело, не дело офицера рассуждать, когда военный министр приказывает. К тому же, согласитесь, пятнадцать тысяч… А все-таки при чем аппаратик? «Господин генерал, спрашиваю, это что же: адская машина? Зачем же тогда лучи?» Он рассмеялся. «Что вы, майор! Неужели мы позволим себе такой дешевый обман? Разве вы не видели испытаний лучей Ундрича? Думаете, везде адские машины? Нет, дело посложнее. Видите ли, к сожалению, работы по лучам Ундрича не вполне закончены. Сейчас они в промежуточной стадии. Полное завершение - вопрос одного-двух месяцев. Но мы не можем ждать. В Коммунистической державе секрет лучистой энергии раскрыт. А у нас? Профессор Чьюз отказался передать его нам. Это широко известно. И вы думаете, при этих условиях на нас не нападут? Правда, у нас есть атомные бомбы, но и у них есть, а по лучистой энергии мы отстали. Испытание до зарезу нужно. Аппарат, о котором идет речь, - это приемник лучистой энергии на объекте поражения…» Словом, целую лекцию прочитал. А я свое: «Позвольте, генерал, какая же практическая ценность лучей? Это, простите, как в анекдотическом рецепте: чтобы уничтожить мышь, надо поймать ее и насыпать на хвост соли». Он посмеялся. «К счастью, положение лучше, чем с мышами, - говорит. - Повторяю: промежуточная стадия. Нам необходимы опыты с этим временным приемником. После всестороннего испытания решим вопрос о непосредственном приеме энергии объектом поражения. Но вы же понимаете, не в наших интересах упоминать сейчас об этом временном, промежуточном приспособлении. Не смущайтесь, майор! Конечно, есть в этом некоторая хитрость. Да разве перехитрить противника грешно?» Ну, сознаюсь, показалось мне, что рассуждает он по-своему здраво. Черт их знает, может, и в самом деле нужен пока для опытов этот промежуточный… Не все же сразу… Дальше вы знаете: в Медиане я испытание провел…

Дауллоби снова замолчал. Сигарета догорала, он вынул другую, зажег ее от окурка и снова затянулся. Отец и сын обменялись взглядами и поняли друг друга без слов. «Я знал, что Ундрич - просто мошенник», - говорил взгляд сына. «Я тоже подозревал, но все-таки…» - ответил взгляд отца.

- Может, я не решился бы приехать к вам… Да они пожелали повторить, - снова начал Дауллоби. - Неделю назад вызвал меня Ундрич: испытание будет повторено в столице, в большем масштабе, на большом самолете. Я спросил: «Теперь уже без приемника?» - «Нет, пока останется, - небрежно сказал Ундрич. - Он почти не нужен, но оставим. Все-таки первое испытание, всего не предусмотришь, что-нибудь не так, а приемник гарантирует. Через месяц-другой от приемника откажемся». Словом, та же история. Опять месяц-другой!

Дауллоби снова помолчал, затянулся и, повернувшись к Чьюзу (до сих пор он говорил куда-то в сторону), спросил:

- Скажите, профессор, что вы об этом думаете? Может, действительно промежуточные опыты, я напрасно поднял тревогу?

- Наивный вопрос, майор, - усмехнулся Чьюз. - Да разве ученый вынесет, как вы это называете, промежуточные опыты на публику, да еще станет их выдавать за то, чего на самом деле нет?