Неуютное море - [53]

Ирина отодвинула чашку. Не стоит будить капитана. Пусть поспит. Сон, пожалуй, ему сейчас дороже всего. Стало слышно, как за бортом шуршат льдины. Булькала вода в батареях отопления. Ирина на цыпочках вышла из-за стола, села в кресло напротив Карданова и замерла.

Капитан спал, облокотившись на стол, положив голову на руки.

«Устал», — подумала Ирина. Ей захотелось принести ему подушку, устроить поудобнее, но тогда он обязательно проснется…

С каждым днем Карданов нравился ей всё больше и больше. Мысленно она сравнивала его с Костей. Костя…. Он был ее первой, и единственной любовью. Теперь его образ отступал в прошлое. А Карданов, реальный и осязаемый, жил рядом. Она радовалась, когда его хвалили. Ей казалось, что Карданов одинок и нуждается в ней. Хотелось подойти к нему, напоить его после вахты горячим чаем, пришить белый подворотничок к кителю, погладить его волосы. Она любила сидеть с ним рядом, разговаривать или просто молчать.

«Неужели это любовь?» — спрашивала себя Ирина, смотря на спящего Карданова. И тут же испуганно отгоняла эту мысль. Нет, нет. Она постаралась вызвать в памяти образ Кости, но это не удалось. Она думала о Карданове, жила его тревогами, заботами и радостями.

Как-то, когда они с Тоней улеглись в койки, Ирина не удержалась.

— Тонь! Скажи-ка мне честно, — нарочито сонным голосом спросила она. — Тебе нравится наш капитан?

— Ты совсем ненормальная! — возмутилась Тоня. — Андрей Андреевич! Чудный человек. Как он может не нравиться? Ребята за него в огонь и воду пойдут. А ты чего — влюбилась?

— С чего ты взяла? Просто так. Спи, пожалуйста.

— Просто так ничего не бывает, — уверенно сказала Тоня. Помолчали.

— Ты спишь? — тихо спросила Тоня.

— Сплю. А что?

— Ты никому не скажешь?

— Не скажу.

— Я к тебе сейчас перелезу.

Тоня соскочила с койки, залезла под одеяло к Ирине, обхватила рукой ее шею и жарко зашептала:

— Как ты смотришь на Семена Григорьевича?

— На нашего «деда»? Прекрасный парень.

— Ты правду говоришь?

— Правду. Хороший человек.

— А то, что рыжий, ничего?

— Разве он рыжий? А я и не заметила. Да чего ты ко мне пристаешь? Вот кто, оказывается, влюбился. С больной головы да на здоровую.

— Я не знаю, Ирочка, не знаю. Это он. Он мне сказал… что без меня из Сибири не поедет.

Ирина прижала Тоню к себе:

— А ты что? Нравится он тебе?

— Не знаю. Я совсем о другом человеке мечтала. Мне хотелось, чтобы он был особенный. Ну, как Андрей Андреевич. Чтобы был на него похож, а Семен совсем другой. Смешной.

— Мне кажется, что он хороший, Тоня, хотя я его мало знаю. Но первое впечатление хорошее.

Он очень хороший. Это не первое впечатление, а на самом деле, — сразу вступилась за Болтянского Тоня. — Он мне всю свою жизнь рассказал. Ты только подумай. Во время войны, он еще мальчишкой был, убежал из дому, на каком-то буксире масленщиком плавал. Медаль за храбрость имеет. Ездил на целину, машины ставил, а в Одессе у него оставалась девушка. Говорил, что любил ее. Приехал, а она за штурмана замуж вышла. Горевал… Вот видишь, ничего не утаил, всё рассказал.

— А тебя, Тоня, он любит?

— Он ничего не говорил. А разве надо? Я и так знаю. Вижу. Он от меня не отходит.

— После плавания замуж выйдешь?

— Замуж? Выйду, если буду уверена, что я для него единственная ему нужная…

Тоня уткнулась в плечо Ирины.

— Ты своего мужа очень любила? — помолчав, шепотом спросила Тоня.

— Очень.

— Значит, больше замуж никогда не пойдешь?

Ирина помедлила с ответом:

— Не выйду, вероятно.

— Так бобылкой и будешь век доживать? Зачем ты так? Красивая, молодая. Нет, ты найдешь себе хорошего человека. — Тоня ласково погладила плечо Ирины.

— Давай спать, — строго сказала Ирина. — Тебе завтра вставать рано…

В большой комнате штаба Северного морского пути было шумно. То и дело открывалась дверь, входили люди, одетые в кожаные куртки и меховые унты. Раздавались громкие приветствия. На стенах висели навигационные карты, исколотые десятками разноцветных флажков. Ярко светились лампочки аппаратов УКВ и радиотелефонов.

Посреди комнаты на длинном столе лежала прозрачная калька ледовой разведки. Вокруг нее склонилось несколько моряков.

— Иван Васильевич настаивает, — устало сказал полный человек с тяжелыми, подпухшими от бессонницы, веками. — Я считаю полет опасным. Ваше мнение, товарищи?

Марков взял деревянную указку:

— Карданов вчера вышел из Юшара. Руководствовался старыми данными. У него ледовая карта, полученная в Архангельске. Он сообщил, что прошел тридцать восемь миль на юг и везде встретил лед. Дальше идти не имело смысла, но и стоять ему нельзя, вы знаете почему. Я прошу послать самолет, Павел Николаевич.

— «Прошу послать», — проворчал начальник штаба, наклоняясь над картой. — Попробуйте это сделать в такую погоду. Имеем ли мы право рисковать? Ведь ваш основной караван уже прошел.

— Мы не можем ставить караван капитана Карданова под угрозу. Шторм не должен его догнать. Елена Алексеевна, попрошу вас на минуту! — позвал Марков.

К столу подошла худенькая женщина-синоптик.

— Где сейчас циклон? Когда он придет в координаты Карданова?

Синоптик взяла указку из рук Маркова, показала на карте, где располагался циклон, и уверенно сказала: