Сбежав по ступеням, Бру подошел и положил руки ей на плечи.
— Пенелопа, дорогая, нам надо поговорить. Пойдем отсюда, с дождя.
Пенелопа с резким вздохом обернулась к нему.
— О, Бру! Я провалилась. — Взмахнув мокрыми от слез и дождя ресницами, она глядела ему в глаза. — Я не должна была целоваться с клиентом, — прошептала она.
— Пенелопа, разве ты не можешь на пять минут забыть о профессиональных обязанностях и побыть просто человеком?
— Я не могу! Разве ты не понимаешь? — вскричала она. — Я провалилась как профессионал. А Уэйнрайты никогда не проваливаются.
Бру устало провел рукой по лицу, стирая с него капли дождя. То есть она хочет сказать, пусть вежливыми словами, что он — причина ее провала. Но ведь это случилось только потому, что он хотел ее провала.
Что ж, решил он, встряхивая головой, нужно немедленно все изменить. Ради Пенелопы он готов на все. Черт возьми, он заставит мир вертеться быстрее, а звезды — падать к ее ногам, если она захочет. И если понадобится, подумал Бру, внезапно преисполнясь самой крайней решимости, он согласен работать бок о бок со своим упрямым отцом, пока тот не вознамерится уйти на покой, только бы сделать счастливой свою маленькую Мисс Прим. Да! Он может сделать это. Ради нее. И, как ни странно, ради отца и… самого себя.
— Я подумываю о том, чтобы вернуться на работу к отцу, в «Брубейкер интернэшнл», — неожиданно для себя сказал Бру и раскрыл Пенелопе объятия.
— Нет! — пылко воскликнула она.
— Нет? — Это не самый радующий ответ, какой он ожидал услышать. Бру медленно опустил руки.
— Не-е-ет! — снова воскликнула она и, вся дрожа, зажала рот ладонью. — Это невозможно! Ты слишком счастлив здесь, на ранчо. Нельзя заставлять тебя делать то, что тебе не по душе. Я бы чувствовала себя ответственной, если бы ты туда вернулся, а потом всю жизнь меня проклинал. — Уронив руки, она подняла полные слез глаза и тяжело вздохнула.
Бру покачал головой.
— Нет, Пенелопа. Я никогда бы тебя не проклинал. Я лю…
Она перебила его:
— Бру, тебе незачем меняться, разве ты не понимаешь? Ты замечательный. Такой, какой ты есть.
— Но, Пенелопа, выслушай меня, я хочу тебе сказать, что лю…
— Никаких «но». — Она прижала руку к его губам. — Я все поняла. И я люблю тебя так же, как и ты меня.
Она его любит? Не может быть. У Бру зазвенело в ушах, а колени ослабли. Он не ослышался? Его сердце пело от восторга. Неужели это возможно? После того, что он выделывал, пытаясь избавиться от нее, она любит его? Это чудо! Ему хотелось кричать о своем счастье на весь мир.
Сверкающими глазами он всматривался в ее лицо.
— Правда? — тихо спросил он и привлек Пенелопу к своей груди.
Она со вздохом кивнула и улыбнулась.
— Правда.
— Пенелопа! — Бру переполняли чувства. Обняв ее за талию, он вместе с ней раскачивался взад-вперед. — Я тоже, дорогая. Я тоже.
Дождь утих, успев промочить их обоих до нитки. Но ни Бру, ни Пенелопа этого не замечали, стоя у порога домика и крепко прижавшись друг к другу. Бру целовал ее висок, вдыхая запах ее волос, вымытых летним дождем. Рядом в луже весело купались воробьи, радостно и громко чирикая.
— Почему ты так уверена, что мне будет лучше на простой работе? — привлекая ее ближе, промурлыкал Бру.
Пенелопа сделала глубокий неровный вздох.
— Потому что ты сказал…
— Я наговорил достаточно глупостей. Продиктованных гордыней. — Бру вздохнул. — Но за последнюю неделю, и особенно за последний день, многое предстало передо мной совсем в ином свете. Мои прежние приоритеты вдруг сами исчезли. Отец прав. На свете нет ничего важнее семьи. — Он еще крепче сжал объятия. — И я понял, что мне все еще есть чему у него поучиться. А что для этого подходит лучше, если не работа бок о бок?
— Да, но он не собирается…
— Тсс, дай мне закончить. — Взяв ее лицо в ладони, он прислонил ее голову к своему плечу и погладил мокрые волосы. — Пенелопа, — начал он, гадая, слышит ли она, как колотится его сердце, — я серьезно сказал насчет семьи. Я хочу обзавестись своей собственной семьей.
Она замерла в его руках.
Рано или поздно придется все сказать, и лучше пусть это случится сейчас, решил Бру.
— А когда я думаю о моих будущих детях, то их матерью вижу тебя.
— Меня?!
Бру улыбнулся и положил подбородок ей на макушку.
— Да. Тебя. И если ты согласна иметь такого бестолкового мужа, я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж. Как можно скорее. Я люблю тебя, Пенелопа Уэйнрайт.
Отодвинувшись от Бру, Пенелопа смотрела на него.
— Еще никогда в жизни я не был так серьезен. — Он улыбнулся ей. — Там, в домике, когда Джим и Донни решали, кому из них меня прикончить, перед моими глазами промелькнула вся моя жизнь. И, откровенно говоря, ничего особенно хорошего я не увидел. Лучшими были те моменты, когда я был вместе с тобой.
— О, Бру! — изумленно выдохнула Пенелопа.
— Ты выйдешь за меня?
— Да, — сказала она, вспыхивая от счастья. — Да!
Бру со смехом подхватил ее на руки и закружил. Его переполняли радость и надежда.
— Что тебя так развеселило? — улыбаясь, спросила Пенелопа, когда он наконец поставил ее на землю. Впервые со дня их знакомства на его лице выражалось облегчение.
— Ты мне напоминаешь мою мать.
