— Что они тебе сказали? — спросила Пенелопа. Бру положил телефонную трубку на старинный столик у камина и через гостиную в стиле вестерн подошел к Пенелопе. С того момента, как они связали угонщиков скота, прошел час. Бру и Пенелопа за это время успели принять душ, переодеться в чистые рубашки и джинсы, которые нашли в шкафу одной из спален.
Бру устало улыбнулся, подойдя сзади к ее стулу и опершись на спинку.
— Мак сказал, чтобы мы ждали здесь. Они оставили фургон в лагере, а сами вернулись в большой дом пару часов назад. Он говорит, что дорога к большому дому залита в нескольких местах и вода все еще поднимается, так что ехать домой мы не можем. Большой Дедди прилетит за нами на вертолете, когда дождь немного утихнет.
Пенелопа, покусывая губу, закатывала штанины джинсов, которые выбрала в шкафу.
— Ты уверен, что Джим и Донни надежно заперты в фургоне для скота?
Бру погладил Пенелопу по щеке:
— Эй, неужели моя маленькая героиня стала такой трусишкой? Иди сюда. — Бру обнял ее за плечи, привлек к себе и запустил пальцы в ее мягкие сияющие волосы. — Не беспокойся насчет этих двух идиотов. У них на руках прочные веревки, и сидят они за четырьмя крепкими железными стенками. А оттуда им придется переселиться в гораздо менее удобное помещение, чем машина. Так что торопиться им некуда.
Пенелопа улыбнулась:
— Ты прав.
— Я еще не благодарил тебя за то, что ты спасла мне жизнь?
— Уже несколько раз.
— Всего несколько раз? Этого мало.
Его верхняя губа приподнялась в улыбке, от которой у Пенелопы всегда вздрагивало сердце. Когда Бру посадил ее к себе на колени и склонился к ее губам, Пенелопа ощутила уже знакомый прилив страсти, уносивший ее в море блаженства. Пылая от вспыхнувших в ней чувств, Пенелопа обняла его обеими руками, стараясь отмести прочь воспоминания о том, что им пришлось пережить. Забыть даже о самой мысли, что она могла его потерять. Она крепче прижалась к Бру, страстно отвечая на его поцелуй, отчаянно желая слиться с ним, чтобы он понял, как нужен ей.
И все равно, хотя ей было неописуемо хорошо наедине с этим человеком, который заставил ее увидеть мир другими глазами, что-то мешало Пенелопе. Потому что где-то глубоко в подсознании она понимала: хотя, с одной стороны, сегодня она победила, но с другой стороны — провалилась.
Она провалилась в глазах Большого Дедди.
А позволив себе привязаться к своему клиенту, забыв о доверии, оказанном ей, она провалилась и в собственных глазах.
В ее ушах гулко раздался стон Бру. Он крепко прижал ее к себе, и она оказалась между его сильным телом и ручкой кресла. Ее тело отозвалось на его близость, хотя разум отчаянно протестовал. Она не может этого сделать. Не может позволить такие отношения. Это неэтично. К тому же, горестно подумала Пенелопа, она не принадлежит к тому типу женщин, которых предпочитает Бру, и никогда такой не станет.
— Нет, Бру, — прошептала она дрожащим голосом, уперлась руками в его грудь и попыталась выпрямиться. — Нет, пожалуйста, не надо. — В ее глазах стояли слезы, а голос срывался.
Бру с нескрываемым удивлением посмотрел на нее.
— Что случилось? — обеспокоенно спросил он и хотел было взять Пенелопу за руку, но она оказалась проворнее, и он коснулся пустого места. — Пенелопа, дорогая, что-то не так?
Отодвинувшись от него, Пенелопа вскочила с кресла и поспешно пошла к двери из гостиной. Ей необходимо подумать. Когда Бру так смотрит на нее, она не может трезво мыслить.
— Я… Я… Я не знаю, Бру. Мне надо подумать. Мне надо… — Пенелопа только махнула рукой, страдание сдавило ей горло, когда она попыталась объяснить Бру то, чего и сама как следует не понимала, — подумать.
Бру ошарашено смотрел, как Пенелопа открывает высокую дубовую дверь и выходит на улицу, под проливной дождь. Что с ней случилось? — недоумевал он. Минуту назад они оба пылали от страсти, а в следующий миг… Бру встал и посмотрел в высокое окно гостиной — Пенелопа стояла под дождем посреди двора. Бру прислонился к подоконнику и долго-долго смотрел на ее борьбу с каким-то демоном.
Скорее всего, подумал он со вздохом, от которого замутилась поверхность оконного стекла, этого демона зовут Бру. Наверное, она сейчас думает, почему позволила ему так ее целовать. Да, в конце концов, она никогда не полюбит такого, как он. И разве можно ее за это винить? Он с первого момента нарочно старался причинить ей боль. Что ж, вот он сам и посмеялся над собой, потому что эту войну выиграл не только отец, но и Пенелопа.
Он проиграл. Он побежден. Поставлен на колени перед чопорной и сдержанной преподавательницей. Но, как это ни смешно, он никогда не был так счастлив. И так несчастен.
Он любит Пенелопу. И ему просто дурно становится при мысли, что это чувство не взаимно.
Минуты шли, а Бру все стоял у окна в нерешительности, не зная, что предпринять. Все свалилось на него так неожиданно, и Бру едва себя узнавал. Никогда раньше он не боялся брошенного ему вызова. Раньше если он чего-то хотел, то добивался этого.
Верни ее, мысленно приказал он себе. Ты можешь это сделать. Оттолкнувшись от подоконника, Бру твердым и решительным шагом направился к входной двери.
